Не буди послух лжесвидетельству,
а зла не думай на отца и матерь и на всякого человека,
да и тебе покрыет Бог от всякого зла…
Смирение ко всем имей,
и ты с кротостию держися истины с правдою,
то тебе будет честь и хвала великая…
Книжны в повести отдельные выражения, выделяющиеся на общем фоне устно-поэтического языка: «порты драгия», «беззлобие», «прельщайся», «по Божию попущению, а по действу дияволю», «жития сего» и т. д.
Итак, «Повесть о Горе-Злочастии» в том ее виде, какой она сохранила в единственном дошедшем до нас списке, представляет цельное художественное произведение, все части которого нераздельно связаны единой мыслью о несчастной судьбе людей.
История безымянного молодца, иллюстрирующая эту мысль, открывается обстоятельными наставлениями, которые дают ему родители, когда «чадо» подросло и стало «в разуме». Из большого запаса моральных заветов Средневековья автор повести выбрал лишь те, которые обучают «чадо» обычной житейской мудрости, а иногда и просто практической сметке торговых людей, оставив в стороне требования благочестия, нищелюбия, строгого соблюдения церковных установлений. Нет этих религиозных наставлений и в «заповедях Божих», которые сам Бог дает первым людям, изгоняемым из рая. Моральные наставления и бытовые запреты учат молодца тому, чему учил сына и Домострой, резюмировавший в этом отношении веками накопленные в «пословицах добрых, хитрых и мудрых» правила. Не только скромный, но «смиренный», покорный «другу и недругу», склоняющийся перед «старым и молодым», «вежливый» и не «спесивый», знающий свое «среднее место», молодец должен быть целомудренным, правдивым и честным («не збирай богатства неправаго»), уметь находить «надежных» друзей среди «мудрых» и «разумных». Отдельные из этих советов напоминают и более древние, чем Домострой, древнерусские и переводные поучения родителей к детям (начиная с поучения Ксенофонта и Феодоры в «Изборнике Святослава» (1076 г.)), и «Повесть об Акире Премудром», стилистически иногда чрезвычайно близкую к «Повести о Горе-Злочастии» (например, в «Повести о Горе»: «не садися ты на место большее» – Акир учит сына: «пришед в пир, и ты не садись в большем месте»; «не прельщайся, чадо, на добрых красных жен» – ср.: «чадо, на женскую красоту не зри»; «не бойся мудра, бойся глупа… не дружися, чадо, с глупыми, немудрыми» – ср.: «чадо, лучше с умным великий камень поднять, нежели с безумным вино пити»; «не буди послух лжесвидетельству» – ср.: «лжи послух не буди» и т. д.).
Пространно изложенное в повести «родительское учение» имеет целью не спасение души молодца, как это обычно в средневековых поучениях к детям, а наставляет его, как достигнуть житейского благополучия:
…послушай учения родителскаго,
ты послушай пословицы
добрыя и хитрыя и мудрыя —
не будет тебе нужды великия,
ты не будешь в бедности великой.
И в подборе бытовых советов молодцу много, в сущности, того, что не составляло специфической принадлежности только средневековой морали: родители учат сына не пить «двух чар за едину», не прельщаться на «добрых красных жен», т. е. на красивых замужних женщин, —
Не ложися, чадо, в место заточное;
не бойся мудра, бойся глупа,
чтобы глупые на тя не подумали,
да не сняли бы с тебя драгих порт,
не доспели бы тебе позорства и стыда великаго,
и племяни укору и поносу безделнаго!
Не ходи, чадо, х костарем и корчемникам;
не знайся, чадо, з (головами) кабацкими;
не дружися, чадо, з глупыми, немудрыми.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Не безчествуй, чадо, богата и убога,
а имей всех равно по единому!
А знайся, чадо, с мудрыми,
и (с) разумными водися,
и з други надежными дружися,
которыя бы тебя злу не доставили!
Повесть не указывает, при каких обстоятельствах наставляли своего сына родители, но, судя по всему, можно думать, что родители напутствовали его к самостоятельной жизни вне родительского дома. Там, вне домашней опеки, молодец нажил себе «пятьдесят рублев» и «завел он себе пятьдесят другов». Честь молодца как река текла, друзья прибивались к нему, навязываясь ему в род и в племя. Скоро объявился у молодца «мил надежен друг», прельстивший его речами прелестными, зазвавший его на кабацкий двор и в конце концов до нага обокравший его во время сна:
Чиры (башмаки) и чулочки все поснимано,
рубашка и портки все слуплено,
и вся собина у его ограблена,
а кирпичик положен под буйну его голову,
он накинут гункою кабацкою,
в ногах у него лежат лапотки-отопочки,
в головах мила друга и близко нет.
В этом первом столкновении с жизнью молодец на собственном опыте убедился, что значит ослушаться практических наставлений своих родителей:
Как не стало деньги, ни полуденьги, —
так не стало ни друга, не полдруга;
род и племя отчитаются,
все друзи прочь отпираются!
Стало срамно молотцу появитися
к своему отцу и матери…
Пошел молодец от стыда на чужую сторону, попал там на «честен пир»:
Как будет пир на веселие,
и все на пиру гости пьяны-веселы,
и седя все похваляютца:
молодец на пиру невесел седит,
кручиноват, скорбен, нерадостен.
Спрошенный о причине своей скорби, молодец рассказал «добрым людям» про свое «ослушание родительское» и спрашивает их совета:
Государи вы, люди добрые!
Скажите и научите, как мне жить
на чужой стороне, в чужих людех,
и как залезти мне милых другов?
И снова, как и родители молодца, добрые люди охотно дают ему практические советы, как достичь житейского благополучия:
Доброй еси ты, разумный молодец!
Не буди ты спесив на чюжой стороне:
покорися (ты) другу и недругу,
поклонися ты стару и молоду,
а чужих ты дел не объявливай,
а что слышишь или видишь – не сказывай.
Не льсти ты меж други и недруги;
не имей ты упадки вилявыя…
И учнут тя чтить и жаловать
за твою правду великую,
