– Где это?
И качнула головой, указывая на монохромный рисунок на коже.
– Там, куда я никогда не попаду.
– Не факт.
Дар не ответил. Покончил с ужином, налил им обоим чаю, хлебнул из своей кружки, затем будто повеселел.
– Значит, интересная программа у нас с тобой намечается, Эфина. Надо бы составить план. Ты допивай пока, я включу компьютер, подумаю.
* * *
В углу горел бежевый, видавший виды торшер. Дар сидел у компьютера, обложившись книгами и картами; Эмия гнездилась на краю кровати и чувствовала все нарастающий дискомфорт – ей бы помыться, переодеться, натянуть что-нибудь легкое. Но своего нет – придется просить чужое. Как она могла забыть про деньги, бестолковая путешественница из Верхнего Мира? Ведь здесь Бог не сердце, не доброта и не душа, здесь Бог – это мятые купюры и монеты. И потому столько недовольства.
Ничего, найдется выход, всегда находился.
Откуда Дарин взял свой внезапно нахлынувший азарт, она не знала, но уже через полчаса он подсел к ней, держа на коленях блокнот – указал ручкой на пункты, которые наспех вывел мелким неразборчивым почерком.
– Смотри, неделя номер один: можем посмотреть Керченский район – там есть памятники, святыни, интересные места. В общем, без ночевок, конечно, потому что дорого. На автобусе за один день туда и обратно…
Неделя один – Керченский, неделя два – Водворский и Мысски, неделя три – Черпалово, четыре – Уртенгай и Камыши – «если останется время».
На исписанный лист Эмия смотрела с недоумением.
– А где Жертвенные Ворота? Почему ты их не вписал?
Сидящий справа от нее человек молчал.
– Они ведь далеко, так?
– Да, – ответили ей глухо. – Восемьсот километров отсюда.
– И?
Какое-то время он на нее не смотрел, затем повернулся и ухмыльнулся криво и недоверчиво.
– Ты все еще веришь в то, что ты – Эфина?
– А ты не веришь? – Эмия совсем не обиделась, и улыбка ее вышла теплой и веселой. – Огоньки не убедили?
– Почти. Но не совсем.
– Пусть будет так, – она невесомо опустила свою руку Дарину на плечо и подтолкнула обратно к компьютеру: – Иди. Переписывай план.
Он ушел. А ее ладонь еще долго покалывало от прикосновения к белому хлопку майки и теплой коже под ней.
«Ей будут нужны плавки, средства гигиены, носочки, хоть немного косметики…»
Где взять денег?
Пока щелкала клавиатура и шелестели страницы атласов, Эмия смотрела на собственные обтянутые шерстью колготок ступни.
«Если стирать вещи каждый вечер, то с утра придется ходить, скорее всего, в мокрых». Это в Астрее она могла сменить наряд щелчком пальцев, а здесь…
Ей нравилось, что квартирка тесная, что стены будто сближают их с Даром, не дают разойтись больше, чем на метр-полтора в пространстве. Уютно. Но что делать с одеждой?
Нервные пальцы прочесывали пряди волос – шампунь, расческа, мыло – все чужое? – пальцы терли лоб, теребили переносицу, мочки ушей, серьги…
Серьги.
Эмию будто ударило током – серьги! И Брошь!
– Дар? – позвала она взволновано.
– Да?
– Скажи, а у вас здесь знают про Эфиниум?
Скрипнула старая рассохшаяся табуретка.
– Мистический металл? А как же. До сих пор шастают в Водянский район, где он когда-то встречался, играют в Сталкеров, даже иногда отыскивают крупицы. Но очень редко, как я слышал. А что, хочешь разнообразить наши экскурсии?
– Нет… – Эмия уже сняла сережки и теперь держала их зажатыми в кулаке. – А пункты приема этого металла есть?
Дарин хмыкнул – мол, глупый вопрос, но так уж и быть, посмотрю.
Снова пробежались по клавишам пальцы.
– Один есть.
– Далеко?
Пауза. Новая карта на экране.
– От меня пять остановок на трамвае. А почему ты спрашиваешь?
Эмия молча улыбалась. Потому что они, может быть, богаты.
Глава 5
Трамвай им попался неестественно-синий и веселый снаружи, но довольно блеклый изнутри. Зато пустой, так как ехал из окраины в «еще более далекую окраину», как пояснил Дар.
Они уселись рядом.
Захлопнулись узкие двери; железное тело на колесах двинулось вперед по рельсам.
– Может, не надо? – тут же возобновились попытки отговорить ее от задуманного, которые начались с самого утра. – Эти серьги, брошь – они же… дорогие!
– Это просто серьги и брошь.
Эмия до сих пор радовалась, что попросила о них Оракула – то было, пожалуй, одним из самых дальновидных и интуитивно верных решений, принятых ею в спешке. И очень-очень своевременным.
– Если это Эфиниум, то не надо его сдавать, слышишь?
– Почему?
– Потому что он… адски дорогой.
Дар не находил нужных слов, а Эмия радостно не желала его слышать. «Как раз то, что нужно», – блестели в ответ ее глаза.
За окном сырой бульвар и вытянутые дорожки-отражения от включенных фар – Бердинск дремал, не открывая глаз. Дорожные знаки, пешеходы, зеленый забор и школа за ним, киоск с надписью «Самса» на остановке. Эмию вдруг снова ударило восторгом – она на Земле. Здесь, среди людей, где ей так хотелось побыть, а рядом мужчина в красной куртке. Тот самый. Который бухтит и ворчит с утра, который не привык не ходить на работу и разбрасываться деньгами, который сейчас держит в руках ее брошь – маленькую птичку на цветке.
– Ты что, отдашь и не пожалеешь?
– Нет.
– Почему?
– Потому что это просто вещи – они не ценны сами по себе.
– А что ценно?
– Время, прожитое с радостью.
Ее сосед знал об этом не так много – на его долю радости выпало мало, и потому Дар отвернулся, стал смотреть в окно.
– Что это за место на твоей руке? Которое нарисовано?
Ей не отвечали.
– Как называется?
Эмия умела быть настырной, как ребенок, и не сдаваться, когда игнорируют. Подергала за рукав, наклонилась ближе.
– Скажи мне?
– Это в Лаво. Виноградники Эрпье.
– А это далеко?
– Нужно лететь на самолете, – буркнули ей.
– А ты когда-нибудь летал на самолете?
– Нет, – Дар помолчал, а после добавил. – Я много чего никогда не делал.
* * *
