Книга Пообещай, страница 40. Автор книги Вероника Мелан

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Пообещай»

Cтраница 40

Вскоре он увидит женщину, роднее которой нет. Которая вынашивала его долгих девять месяцев, берегла, говорила с ним, пела песни, может быть. Единственная, кто гладил его по голове, целовал в щеку, любил безусловно или близко к тому.

Как же долго они жили врозь.

На взгорок, со взгорка; две вырытые колесами грузовика колеи – доверху залитые водой. В лужах перевернутый мир; отражения голых пока берез.

Всю жизнь она прожила здесь. Без Дара.

Они никогда бы не встретились, если бы не Эмия…

Их провожали взглядами из-за заборов бабушки, иногда старики. Редко встречался молодняк – по большей части бездельный и пьяненький на вид – им до путников не было ровным счетом никакого дела – они спорили, что-то делили, собирали деньги на очередную бутылку, огребались нелицеприятными эпитетами от ворчливых соседей.

Рассветная, Рябиновая, Третья Проезжая – они все могли стать названиями из детства. И стали – только из чье-то другого: девочки лет трех, осваивающей велосипед у синего забора; мальчишки в куртке, колотящего по луже палкой.

– Смотри, – Эмия указала на проржавевшую дощечку «Озерная» на очередном углу, – мы почти пришли. Продавщица говорила, что четвертый – предпоследний с конца.


Материнский дом не в пример другим тусклым, оказался ярким, будто выкрашенным зеленкой. С ладно починенным забором – таким же зеленым, – с растущей у ворот липой, с недавно перестеленной крышей и бревном-лавочкой у калитки.

Дар ощутил странный, похожий на судорогу приступ – острое желание на ней посидеть.

Но не успел.

Озерная, дом четыре.

Он даже сказать ничего не успел, а Эмия уже с улыбкой напористо колотила в запертую изнутри на засов решетчатую дверь.

* * *

– Говорили уже, что не будет больше студентов. Мы и не ждали. Подавали заявку, что готовы принять, это правда, – все потому что дел накопилось…

Дар сидел, уткнувшись взглядом в тарелку, как приютский пацан на виду у надзирателя с розгой, – робел. И ел картошку – обычную на вид жареную картошку (которую частенько готовил сам), – словно священное блюдо, которое пробуют раз в жизни. Нацеплял на вилку ломтик, макал в налитую на край тарелки сметанную лужицу, отправлял в рот, тщательно жевал.

Не «обычная» картошка – мамина. Вкуснее он в жизни уже не попробует.

– Но мы и рады. Нам бы огород перекопать, а то посадки скоро – не успеваем. Трактор нынче дорогой, да и по соседям он все. На неделю расписано. Слушайте, только удивительно, что вы издалека. Обычно к нам с Редьмы, с Ворошиловки. Но еще никогда с Атынинска…

Эмия вдохновенно врала. Про дипломную работу, которую они как раз пишут, про необходимость перед защитой отдохнуть (а сельская местность для этого – рай). Про то, что у студентов другой возможности не будет (на море сложно накопить), про дождевых червей, которых они, кстати, изучают…

– Ну, червей-то тут хватает.

Дар почти не слушал. Он смотрел на прикрепленное на стене прямо над столом фото: собственную мать – высокую, неулыбчивую, даже в чем-то жесткую, – отца – кудрявого и седого, ростом ниже матери. А так же на стоящую слева девушку-шатенку – молодую, симпатичную (сестру?), на вихрастого пацана лет четырнадцати. Брата?

У него большая семья?

– Только спать положу не в доме, ничего? Все жду, что сын приедет, он обещал, что не сегодня, так завтра.

– Сын? – приветливо, но напряженно спросила Эмия.

Дарин вздрогнул – у него кусок хлеба в горле застрял.

– Да, младшенький мой. Восемнадцать ему вот только исполнилось – в институте учится на первом курсе. В Редьме как раз.

Она сидела рядом в кресле – мать. И Дар ощущал ее порами кожи, тянулся к ней и стыдился этого. Смотрел на ее руки с дорожками вен, на ногти с полосками почти что выполосканной водой грязи (часто в огороде, часто стирает). На рукав старой бежевой кофты с катышками с обратной стороны, на простой и потертый браслет от круглых часов.

– Дочка моя в столице живет, она еще не скоро навестит, скорее, я ее.

– Почему?

Эмия умудрилась уплетать за обе щеки картошку, запивать все сладким чаем и вести непринужденный диалог о том, что ему, Дару, было важнее всего услышать.

– Потому что внучок у меня родился месяц назад. Счастье мое.

– Как здорово!

Племянник…

И ухнуло секундным страхом сердце – не ЧЕНТ? Нет, иначе промолчала бы…

Дар сидел в доме, к которому должен был принадлежать, но не принадлежат, слушал своичужие новости, ощущал каждый миг времени так, будто сначала проглатывал его, а после выпускал наружу. Светло-синие стены, деревянный, накрытый ковром со стершимся от времени и подошв ворсом, старое кресло в углу, телевизор. Она, наверное, смотрела его вечерами, надев на нос очки, которые хранила на серванте в футляре.

Его место. Не его.

Он свой. Чужой. Он там, где должен и где не может быть, потому что здесь его не знают.

– А Вас как зовут?

Он пропустил, как представилась мама, пропустил ответ Эмии, очнулся, когда понял, что смотрят прямо на него – зависшего взглядом на портрете, с недонесенной до рта вилкой в руках.

– Дар.

Ответил, не подумав. И увидел, как (всего на секунду, на микрофрагмент) изменились вдруг глаза сидящей напротив женщины – стали глубоким и грустным космосом. Увидел, как опустились кончики губ, и каким печальным и беспомощным на мгновенье стал ее взгляд. Этот взгляд будто рассказывал: а у меня тоже был сынок… Дарин. Давно.

Она помнила. И до сих болела внутри от упоминания этого имени.

Дару отчего-то стало стыдно. Что он не подумал заранее, что не соврал, что не включил мозги, и теперь смотрел на лицо собственной матери, словно присыпанное гипсовой пылью – бледное, сероватое.

– С Вами все хорошо? – беспокойно подалась вперед Эмия.

– Все… в порядке.

Скрипнула дверь; за их спинами кто-то прошел – невнятно и глухо поздоровался.

– Тадеуш, а к нам студенты пожаловали. По хозяйству помогут.

Дар не обернулся, не смог. Хозяин дома буркнул «хорошо» и толкнул дверь в сени. Зашуршал там одеждой.

– На улицу пошел. Курить. Ладно, ребятки, кушайте, я вам в бане наверху постелю. Ничего, что вместе?

Карина Романовна отчего-то прятала глаза и смущение. Имя чужака колыхнуло в ней болезненный пруд памяти и то, что под ним.

– Вместе нормально, – серьезно кивнула Эмия. – Ведь мы жених с невестой, не волнуйтесь.

– Хорошо.

На них уже не смотрели.

Дальше мать словно потеряла к ним интерес – поджала губы, принялась в глубине комнат искать белье, полотенца, запасные тапки.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация