Кажется, это занимает вечность, но мы наконец выходим к месту, где разветвляются несколько других тоннелей. Воздух здесь влажный и пахнет как испорченная еда, но я рада стоять снова на твердой почве.
— Какой путь? — спрашивает Эш.
Мои руки дрожат, когда я изучаю карту. — Налево, — говорю я, не сводя глаз с того, что впереди. Я крепко сжимаю руку Рейвен.
Мы идем по тоннелю, где пол на дюйм покрыт самой грязной водой в Жемчужине, какую я могу только представить. Луч фонаря отражается в ее темной поверхности. Никто ничего не говорит. Время от времени я слышу, как пищат и бегают крысы. Эш периодически светит на карту, чтобы проверить, правильно ли мы идем, но, к сожалению, кроме красной линии Люсьена никаких указателей больше нет, поэтому я часто спрашиваю себя — налево сюда или налево туда, или какая это развилка. Дважды мы сворачиваем не туда, обнаруживаем себя в тупике, и дважды приходится возвращаться обратно.
— Ты думаешь, нам сюда? — спрашиваю я, изучив карту в шестой раз и решая пойти в другой тоннель.
Я не могу видеть выражение лица Эша в темноте. — Я не знаю.
— Ты чувствуешь этот запах? — спрашивает Рейвен.
— Канализации?
— Нет, — отвечает Рейвен, и сейчас она очень похожа на прежнюю нетерпеливую Рейвен. — Света.
Я смотрю туда, где должен быть Эш со скептическим выражением лица.
— Света? — нерешительно спрашиваю я.
— Вайолет, не говори мне, что ты не можешь его чувствовать, — говорит она. — Он такой явный. Ну же.
Понятия не имею, о чем она. Кто может учуять свет? Но она тянет меня за руку и начинает вести нас по другому тоннелю с большим энтузиазмом, чем она проявляла с тех пор, как очнулась. У меня едва хватает времени взглянуть на карту, прежде чем она сворачивает налево, и мы снова оказываемся в тупике.
— Ох, Рейвен. — вздыхаю я. — Мы ушли не в ту сторону.
— Не глупи, — говорит Рейвен, и я снова поражена тем, как она напоминает прежнюю себя. — Теперь мы идем наверх.
Фонарик Эша освещает стену, где наверх в темноту ведет лестница из металлических перекладин. Как одинокая звезда высоко над нашими головами мерцает крошечный свет.
Без дальнейших слов Рейвен начинает подниматься.
— Подожди! — говорю я, хватая ее за лодыжки. — Ты уверена?
— Конечно, я уверена, — говорит она. — Ты хочешь выйти отсюда или нет?
— Да, но… откуда ты знаешь?
— Я знаю. Я просто знаю.
Эш светит лучом фонаря вверх, и я могу видеть его лицо. Губы сжаты, взгляд решителен. Он кивает.
Я запихиваю карту в сумку и следую за Рейвен по перекладинам. Эш прикрывает тыл, все еще держа фонарь.
Перекладины бесконечны. Мои руки начинают болеть, мышцы бедер ноют, и желудок урчит от голода, но я заставляю себя двигаться, стараясь не думать о том, что чем выше мы взбираемся, тем дольше падать вниз.
Все молчат. Постепенно крошечная звезда над нами становится ярче. И больше. Она выглядит словно цветок, и из луча в центре исходят лепестки света.
Рейвен останавливается, и я ударяюсь головой о подошву ее ботинка.
— А вот и он, — говорит она.
— Что? — спрашиваю я, потирая макушку.
— Конец, — говорит она. Я осторожно пытаюсь заглянуть за нее, крепко держась за перекладины, и вижу металлический круг с прорезями. Рейвен тычет пальцами через одну из прорезей, похожую на лепесток.
— Как же нам открыть его? — спрашивает она.
Никто не отвечает. Я пытаюсь спокойно дышать, потому что мысль о том, что придется спускаться обратно вниз по лестнице в канализацию, невыносима.
— Должен быть способ, — говорю я.
Рейвен все еще шевелит пальцами в прорези, как вдруг металлический круг сдвигается влево.
— О! — кричит она, и ее нога соскальзывает с перекладины. Я хватаю ее за ботинок одной рукой; сердце подскакивает к горлу.
Металлическая штуковина поднимается, и тоннель заполняет яркий солнечный свет. На мгновение я полностью ослепла — глаза слезятся, и все, что я могу видеть — это белизна. Затем в поле зрения появляется неясная фигура, смотрящая на нас. Я моргаю, и лицо приходит в фокус.
— Вы это сделали, — говорит Гарнет с улыбкой. — Добро пожаловать в Банк.
Глава 6
— ЧТО ТЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕШЬ? — СПРАШИВАЮ Я, КОГДА ГАРНЕТ ПОДХВАТЫВАЕТ Рейвен и помогает ей выбраться из канализации.
— Я провожу вас в безопасный дом, — отвечает Гарнет. Он одет в униформу Ратника… он, должно быть, нашел новый пиджак. Я выкарабкиваюсь из ямы, и за мной взбирается Эш.
Мы находимся в очередном переулке, но этот не такой жуткий, как тот, что у морга. Он расположен между двумя зданиями из красноватого камня. Воздух холодный, но в ясном голубом небе ярко сияет солнце. Переулок заканчивается оживленной улицей примерно в пятидесяти метрах отсюда. Я вижу, как мимо несется электрическая повозка.
— Я думал, что ты с нами закончил, — говорит Эш.
Гарнет пожимает плечами.
— Решил, что все еще могу быть полезен. — Он бросает взгляд на Рейвен. — Это не значит, что ты права, — огрызается он, словно опасаясь, что она снова назовет его трусом.
Рейвен хмурится.
— Кто ты?
— Он помогает нам, — говорю я, отчаянно желая, что еще смогу сделать что-то с разумом Рейвен. Это совсем не она. Рейвен должна помнить его.
— Вам туда, — говорит Гарнет, указывая на широкую нишу в одном из зданий, заполненную несколькими пустыми металлическими мусорными баками. — Вам всем снова нужно переодеться.
Рядом с мусорными баками втиснут брезентовый мешок по размерам больше, чем сумка. Я расстегиваю его и достаю два платья, сделанные из простой коричневой ткани. Я передаю одно Рейвен, чей взгляд опустел. Она сжимает свое платье и с пустым выражением смотрит в стену. Я переодеваюсь в свое платье, после чего помогаю ей.
— Время для доктора? — шепчет она. Она выглядит сильно напуганной.
— Нет. Никаких больше врачей, — говорю я, убирая назад волосы с ее лица. — Вот, надень-ка это.
Эш меняет свой свитер на рубашку с воротником и твидовый пиджак с подходящей короткополой шляпой. Это не совсем помогает спрятать рубец на щеке, но по крайней мере его глаз не такой опухший. Под ним расцвел темный, фиолетово-черный синяк.
— Возьми это, — говорит Гарнет, передавая ему стопку газет. Эш ставит стопку на плечо, и газеты скрывают его лицо. Он выглядит как любой разносчик газет.
— Мы не можем передвигаться вместе. Я вызвался помочь искать его в Банке, — Гарнет кивает головой в сторону Эша, — чтобы я смог прийти и встретить вас. Моя мать чуть не умерла от шока.
