— Что это? — спрашиваю я шепотом.
— Мы не должны останавливаться здесь, — говорит Тиф.
Эш прислоняет голову к повидавшей виды древесине и закрывает глаза.
— Я не верю, — бормочет он.
— Эш, что?
Он открывает глаза.
— Ты его видела? Дом?
Я заглядываю за угол. Ряд домов выглядит также — маленькие, потрёпанные, одинаковые — до середины улицы. На грифельном небе вырисовывается трехэтажный дом. Он выглядит так, будто когда-то он был такого же размера, как и другие дома, но поглотил те, что были рядом с ним, став грузным и раздутым. Он выкрашен в кричащий оттенок зеленого с синими ставнями, ошеломляющий контраст среди всего серого. Электрическая повозка стоит рядом, и двое Ратников охраняют дверь.
— Какой ужасный цвет, — говорит Рейвен.
— Кто там живет? — спрашиваю я.
— Я жил, — сказал Эш.
— О, — говорю я. — Это не совсем так, что я помню с фотографии.
— Это все богатство, — говорит он сквозь зубы.
Я снова заглядываю за угол, когда из дома выходят двое мужчин. Один из них — молодой парень с яркими рыжими волосами, другой — старик в шерстяном пальто в котелке. Рэд и мистер Биллингс. Они садятся в дилижанс, и отъезжают от дома, оставляя Ратников на страже.
— Они ушли, — говорю я. — Эти люди из компаньонского дома.
Эш поворачивается ко мне, его глаза умоляют. — Разве я не могу… я не могу посмотреть в окно? Мне не нужно с ней разговаривать. Я только хочу ее увидеть. До того, как она уйдет навсегда.
Я держу на нем взгляд, зная, что абсолютно глупо пытаться сделать что-то подобное.
— Там Ратники, — говорю я. — Ты и двух кварталов не пройдешь, прежде чем они тебя арестуют.
— Я могу их отвлечь, — предлагает Тиф.
— Я не думаю, что это самая лучшая идея, — говорю я. — Тебе не нужно рисковать своей жизнью ради этого.
— Рисковать моей жизнью? — Тиф хихикает. — Я не только могу обогнать этих двоих, я могу исчезнуть, что вы и не поверите. Я же сказал, это мой квартал. Я знаю все укрытия. И я не боюсь Ратников. — Он смотрит на Эша. — Я понимаю. Ты должен попрощаться, — говорит он, повторяя слова Рейвен, сказанные ранее.
Лицо Эша бледнеет под сажей.
Я сжимаю его руку. Синдер настолько близка. И он так мало просит.
— Я иду с вами, — говорю я.
— Нет, Вайолет, ты…
— Я не просила разрешения. — У нас у всех есть вещи, которые нужно сделать, независимо от того, насколько это безрассудно или глупо. Я помогла Рейвен вместо того, чтобы взять сыворотку себе. Я знаю, что значит рисковать жизнью для кого-то, кого любишь. Я не могу отказать ему в этом последнем шансе. Если бы это была Хэзел, и я была в шаге от того места, где она была, я бы сделала то же самое. Но я не позволю ему разбираться с этим в одиночку. Мы зашли слишком далеко.
Под ступенями крыльца есть место, которое должно обеспечить хорошее укрытие. Я поворачиваюсь к Рейвен.
— Оставайся здесь. И ты, — добавляю я, глядя на Тифа, — позаботься о ней. Независимо от того, что еще произойдет, ты должен удостовериться, что она в безопасности.
— Не делай этого, — говорит Рейвен. — Не говори обо мне, как будто меня здесь нет. Мой разум искажен и был использован против меня, но я Рейвен Стирлинг. Я могу принимать собственные решения.
Я просто обязана улыбнуться. Она возвращается. Моя Рейвен возвращается. Графиня не смогла полностью ее уничтожить.
— Я знаю, — говорю я. — Но я не могу снова подвергнуть тебя опасности. Пожалуйста, Рейвен. Ради меня. Оставайся в безопасности.
Она щурится.
— Ты всегда знаешь, как надавить на чувство вины.
Я смеюсь.
— Я рада, что не потеряла хватку. — Я тянусь к своему пучку и осторожно извлекаю аркан. — Вот. Держи это, на всякий случай.
Пальцы Рейвен обхватывают тонкий серебряный камертон.
— Возвращайся, — говорит она.
Я киваю.
— На всякий случай, — говорю я снова. По крайней мере, Люсьен, Гарнет или кто-то еще сможет найти Рейвен, если что-то случится со мной и Эшем. Я не оставлю ее в полном одиночестве.
— Готовы? — спрашивает Тиф. — У вас будет всего несколько минут.
Эш кивает.
— Не дай себя поймать, — говорит Тиф с усмешкой. — Это мой девиз. — Он выбегает на улицу.
— Я его видел! — кричит он Ратникам. — Этот компаньон. Он был у Джоиндера. Сюда!
Он убегает в противоположном направлении от нашего укрытия. Ратники на мгновение выглядят ошеломленными, пока один из них не говорит — За ним! — Они убегают, оставляя дом без присмотра.
— Пойдем, — говорю я. — У нас мало времени.
Рейвен проскальзывает под лестницу, пока мы с Эшем быстро бежим по улице. Его дом окружен однобокой верандой — на первом этаже есть три больших окна. Мы поднимаемся по ступенькам так тихо, как можем, и крадемся под первым окном, когда открывается парадная дверь.
Из дома выходит женщина, одетая в тяжелое пальто и несущая сумочку. Меня поражает, насколько она похожа на Эша. Она на несколько лет старше, чем на фотографии, которую я видела, но, без сомнения, Эш — ее сын. Она хмурится, когда видит нас.
— Извините, что… ой! — Ее рука сразу подлетает ко рту.
— Мама? — говорит Эш, поднимаясь на ноги.
Они на мгновение смотрят друг на друга. Я помню свой День Расплаты, день, когда воспитатели Южных Ворот позволили нам вернуться домой на один последний визит с нашими семьями, прежде чем мы были проданы. Эш никогда не понимал этого. Он сказал, что не видел свою семью четыре года.
В следующее мгновение миссис Локвуд бросается вперед.
— О, Эш, — говорит она, хватая его в объятья. — О, мой мальчик… смотрю на тебя, ты… вырос. Но… почему ты здесь? Зачем ты пришел? Они ищут тебя, они…
Она оглядывается и видит, что Ратники исчезли. Кроме того, она видит меня.
— Кто…?
— Мне нужно увидеть Синдер, — говорит Эш. — У меня мало времени.
Я должна отдать должное матери Эша — она очень быстро справляется с серьезностью ситуации.
— Конечно, — говорит она, открывая дверь и вступая внутрь. — Но потише. Твой отец и братья позади дома.
Внутри дом выглядит точно также, как и снаружи — будто пространство раньше было намного меньше, а потом его расширили. Справа от меня есть лестница, и передо мной простирается большая жилая комната. Мебель не сочетается, какая-то выглядит очень дорого, в то время как другая явно сделана своими руками. Роскошная кушетка стоит у стены рядом с деревянным стулом. В центре комнаты стоит резной стол, на нем стоит чайный поднос с отколотыми чашками. А в кресле возле окон сидит маленькая фигурка в белой ночной сорочке с книгой в руках.
