— Вайолет? — говорит она. Она оглядывает комнату. — Верно. Теперь мы в безопасности, да? Нам больше не нужно убегать?
— Больше не убегаем, — повторяю я.
Рейвен встает с кровати и подходит к окну. Я иду следом, и мы смотрим на обширную поляну, окруженную густым лесом. Иней мерцает на траве в утреннем свете. По воздуху летит птица.
— Здесь тихо, — говорит Рейвен.
— Это так, — соглашаюсь я.
— Мне нравится. — Она поворачивается ко мне с печальной улыбкой на губах. — Это прекрасное место для смерти.
Я чувствую, будто меня ударили в живот.
— Я этого не допущу.
Рейвен целует меня в щеку.
— Я голодна, — говорит она.
Я стараюсь сохранять спокойствие, пока мы спускаемся по лестнице. Никому не пойдет на пользу превратиться в рыдающую развалину. Меньше всего Рейвен.
Все уже проснулись. Люсьен сидит за обеденным столом с кружкой кофе в одной руке, перед ним развернута газета. Странно видеть его не в костюме фрейлины — он одет в простые коричневые брюки и серый свитер.
— Люсьен, — говорю я, приподнимая бровь. — Ты выглядишь…
Он криво усмехается.
— Да, это отличается от обыденного? Как бы шокирующе это ни звучало, мне не нравится носить платья.
Я усмехаюсь. Я рада, что у него хорошее настроение.
— Ешьте, — говорит Сил с кухни, где она накладывает овсянку в миску для Эша. Она сует ее ему в руку и начинает готовить еще одну для меня, обливая здоровой порцией коричневого сахара.
— Как ты спала? — спрашивает Эш.
— Как мертвец, — говорю я. Его волосы мокрые и спутанные. Я хочу пробежать пальцами по ним. — Ты купался?
Он улыбается.
— Столько времени прошло. Я подумал, что мне это не помешало бы.
— Ешь, — говорит Сил снова, поставив передо мной миску. — Тогда и ты можешь принять ванну. — Она принюхивается. — Вам обеим это не помешало бы, — говорит она, взглянув на Рейвен.
— Где Гарнет? — спрашиваю я, съедая ложку овсянки. Коричневый сахар тает на моем языке.
— Дуется снаружи, — отвечает Люсьен. Он переворачивает газету на первую страницу и бросает ее передо мной. Заголовок «Вестника Одинокого города» гласит: «КОРОЛЕВСКАЯ СВАДЬБА». И под этим более мелким шрифтом: «САМЫЙ ЖЕЛАННЫЙ ЖЕНИХ ЖЕМЧУЖИНЫ ЖЕНИТСЯ».
Из-за всего того, что случилось, я совершенно забыла, что Гарнет женится. Я даже играла на виолончели на его помолвке. Я содрогаюсь, вспоминая боль той ночи, когда я чуть не умерла от выкидыша. Я не осознала, что уже назначена дата свадьбы.
— Ох, — говорю я. — Верно.
Я так привыкла к присутствию Гарнета. Сейчас он как друг. Странно думать, что он вернется к жизни в Жемчужине.
— Разве он больше не будет частью твоего Общества? — спрашиваю я. — Ведь он получил ту татуировку…
Люсьен улыбается.
— Я польщен, что ты думаешь о нем как о моем Обществе.
— Ой, да ладно тебе, — говорю я. — Ты же Черный Ключ.
— Это может удивить тебя, — говорит Люсьен, — но я не первый человек в Одиноком городе, который думает, что королевская семья должна нести ответственность за свои действия. Это было около двухсот лет назад — никто не помнит об этом сейчас, и королевская семья, конечно же, не хочет даже признавать, что это произошло, но на Ферме был человек. Пшеничный Ключ. Он попытался восстать против королевской власти, сформировав тайное общество, вызвав много проблем на Ферме. Но его охват был недостаточно широким: он не мог повлиять ни на что, кроме своего круга. В конце концов, он и каждый член Общества Черного Ключа были казнены. И все это было замято, — Люсьен стучит пальцем по подбородку. — Я чувствовал, что его Общество заслуживает того, чтобы жить дальше.
— Откуда ты об этом узнал? — спрашиваю я. — Если королевство пыталось это скрыть?
— Герцогиня Озера имеет самую обширную библиотеку во всем городе. Как ты хорошо помнишь, она позволяет мне время от времени читать. — Люсьен подмигивает мне, и я улыбаюсь. Таким образом Герцогиня невольно помогла революции.
— Разве ты не беспокоишься, что это время закончится, как в прошлый раз? — спрашиваю я. Взгляд Эша заставляет меня задаться вопросом, думает ли он об этом тоже.
Люсьен кладет руку на меня.
— Нет, — говорит он, — Потому что на этот раз это не будет один круг, борющийся внутри себя. У нас есть то, чего не было у Пшеничного Ключа. У нас есть ты.
Овсянка во рту превращается в цемент. Я проглотила ее и отодвинула свою миску.
— Так что ты собираешься делать с Гарнетом? — быстро спрашивает Эш. Я благодарна за смену темы.
— Он хочет, чтобы я избавил его от брака, — сказал Люсьен, покачав головой. — Как будто я волшебник.
— Что почти правда, — говорю я.
Люсьен улыбается. — Спасибо.
— Он не хочет уходить, — говорит Рейвен, уставившись на заголовок, — Ему нравится здесь — с нами.
В этот момент Гарнет врывается в дверь.
— О, вы встали, — говорит он, глядя на газету. — Можете ли вы убедить его вытащить меня из этой глупой свадьбы? Я не могу провести остаток своей жизни с Корал. У нее есть коллекция миниатюрных чайных сервизов. Какой человек собирает что-то подобное?
— Я думаю, что она очень одинока, — говорит Рейвен.
Гарнет хмурит брови:
— Конечно, но должен ли я быть тем, кто будет её компанией? Я хочу остаться. Я хочу помочь.
— Это поможет, — говорит Люсьен. — Подумай об этом. Таким образом, мы можем держать во дворце Герцогини того, кто будет знать, что там происходит, и сможет отчитываться. Вы знаете, как трудно найти союзников в Жемчужине? Это подарок нам, Гарнет. — Он откидывается на спинку стула. — Знаешь, я никогда бы не предвидел, насколько ты был полезен. Я только хотел, чтобы ты следил за Вайолет.
— Спасибо, — сухо говорит Гарнет.
— Я не имел в виду это как оскорбление, — говорит Люсьен, — Ты меня удивил, и это довольно сложно сделать… Как ты сам хорошо знаешь.
Гарнет вздыхает и садится в кресло.
— Я думал, вы все за свободу и выбор, — ворчит он.
— Я — да, — говорит Люсьен, — Но иногда нужно жертвовать.
— Кстати, что ты сделал, Гарнет? — спрашиваю я. — Ты, должно быть, в большом долгу у Люсьена.
— Да, мне самому было бы интересно это узнать, — говорит Эш. Даже у Рейвен в глазах есть намек на ее прежнее любопытство.
Щеки Гарнета порозовели.
— Ничего, — ворчит он.
— Он сказал некоторые чрезвычайно компрометирующие вещи и попал в еще более компрометирующую позицию с молодой леди из Банка, — говорит Люсьен с ухмылкой. — Отец молодой леди управляет этой самой газетой. — Он поднимает «Вестник Одинокого города». — Это был бы скандал, подобный тому, что даже его мать не могла бы его вытащить. Я спас его от потери титула.
