— Я даже больше не хочу иметь этот тупой титул, — протестует Гарнет.
— Но сейчас он нам нужен, — говорит Люсьен.
— Вы двое можете обсуждать это сколько хотите, — говорит Сил. — Но ей нужно пойти со мной.
Она указывает пальцем в мою сторону.
— Я сделаю всё, что вы захотите, — говорю я. — Но, пожалуйста, дайте мне принять ванну для начала.
* * *
ВАННАЯ НА ВТОРОМ ЭТАЖЕ.
Здесь размещена огромная ванна с ножками в виде когтей, и я наполняю ее горячей водой, пока воздух не становится липким, а зеркало над раковиной не запотевает. Затем я моюсь, пока мои пальцы не становятся похожими на черносливы. Я смываю остатки сажи и грязи, и мое тело теряет вес, пропотев, и к тому времени, когда я заканчиваю, я чувствую себя новым человеком. Я заворачиваюсь в толстое белое полотенце, стираю пар с зеркала и смотрю на свое лицо. Я почти не узнаю себя.
Поездка через Банк и Смог оставила следы — темные круги под глазами, впалые щеки. Аннабель и Кора умело прикрывали эти недостатки кремами и макияжем. Мои ключицы торчат сильнее, чем раньше. Но есть некая новая сила в моем взгляде, как я держу свои плечи и подбородок. Я смотрю на свое отражение и могу почти поверить, что способна на что-то невероятное.
Шкафы в нашей с Рейвен комнате полны всякой одежды, но большинство выглядит так, как будто предназначена для мужчин. Я надеваю пару коричневых брюк, которые слишком велики, закрепляя их толстым кожаным ремнем, и большой шерстяной свитер. Хватаю пару носков и спускаюсь вниз.
Гарнет и Эш сидят за обеденным столом, играя в халму. Люсьен разговаривает с Сил на кухне, а Рейвен тихо качается в кресле.
— Ты хорош для королевской особы, — говорит Эш, когда Гарнет забирает три его шарика.
Гарнет пожимает плечами.
— Аннабель научила меня, — говорит он. Мы обмениваемся взглядом, и я киваю. Аннабель была лучшим игроком в халму из всех, кого я когда-либо встречала.
— Хорошо, пора идти, — говорит Сил, вручая мне пару изношенных кожаных сапог. — Они тебе будут как раз. Идем.
Я зашнуровываю ботинки.
— Удачи, — говорит Люсьен, когда я прохожу мимо него следом за Сил через заднюю дверь.
Позади дома — небольшое крыльцо. Небо покрыто свинцовыми облаками. Легкий туман цепляется за вершины деревьев, окружающих огромное поле. Вдали вырисовывается сарай, его серая древесина выветрилась и потрескалась. Справа от меня — небольшой пруд. Между прудом и сараем находится обширный сад, покрытый рядами жухлых стеблей и сушеных листьев.
Сил спускается по ступеням крыльца и шагает по полю. Мне приходится спешить, чтобы идти в ногу.
Роса увлажняет мои волосы, заставляя пряди прилипать к моему лицу и шее. Воздух холодный, но к тому времени, когда мы наконец достигли линии деревьев, я покраснела и запыхалась. Сил останавливается и смотрит вверх на ветви над нашими головами, на её лице появилась еле заметная улыбка. Затем она поглаживает один из стволов так, как вы бы погладили лошадь или собаку. Она блуждает между деревьев, поглаживая каждое. Я иду за ней. Иногда она останавливается и проводит рукой по какой-то отдельной ветке или приседает и берет горсть земли, потирая ее между ладонями. Мне становится интересно, полностью ли она обо мне забыла, когда она наконец говорит.
— Природа бескорыстна, — говорит она. — Она просто желает выжить. Человечество наносит ей вред, выкапывает землю, отравляет воды, использует горные породы, металл и камень для своих целей. Мы — защитники. Мы — связь между человечеством и природой. Природа всегда ищет равновесие. — Она смотрит на ветви, переплетенные над нашими головами. — Этот остров уже давно не знает равновесия.
Между нами — тонкая береза. Сил исследует ее кору своими пальцами.
— Какие есть четыре элемента? — спрашивает она.
На секунду я подумала, что она разговаривает с деревом.
— Земля? — отвечаю я нерешительно. — Воздух, вода и…
— Огонь, — завершает Сил, — Они вас там хоть чему-то учат в этих инкубаторах?
Я решила не отвечать на это. За те несколько часов, что ее знаю, я поняла, что спорить с Сил становится абсолютно бесполезно.
— Мы ничего не можем создать, — продолжает Сил. — Мы только можем вызвать элемент. Остров дал нам эту силу. Он выбрал нас своими опекунами. Ты должна научиться слушать его. Заклинания — искажение природы. Когда ты становишься единым с элементом, нет никакой боли, никакой крови. Только глубокое понимание. Ты должна посвятить себя этому. — Как только она заканчивает говорить, на ветви березы, к которой прикасается Сил, распускается блестящий зеленый лист. Он на секунду трепещет в воздухе. Затем его края становятся коричневыми, и лист засыхает и падает на землю.
— Теперь, — говорит она. — Попробуй ты.
Я едва скрываю улыбку. Конечно, я могу это сделать. Я заставляла расти листья с двенадцати лет. Сил поднимает тонкую веточку с земли и крутит ее в руке.
— Ну, давай, — говорит она, — Посмотрим, на что ты способна.
Я кладу свою руку на ближайшую ветку.
Первое — увидеть все как есть. Второе — нарисовать мысленный образ. Третье…
— Ой! — кричу я, когда Сил бьет моё запястье веткой.
— Я говорила, что нужно использовать Заклинания, девочка?
— Вы сказали мне заставить его вырасти, — говорю я, растирая то место, где болит.
— Правда? Разве это то, что я сказала?
Я вспоминаю и понимаю, что она вообще-то ничего мне и не говорила. Она просто заставила лист расти самому.
— Ты должна была спросить об этом, — говорит она.
— Как? — спрашиваю я.
— Кто научил тебя, как дышать? — говорит Сил. — Это инстинкт.
Я кладу свою руку обратно на дерево.
Первое…
— Ай! — кричу я снова, когда ветка ударяет мои пальцы.
— Прекрати использовать эту чертову мантру, — говорит Сил.
— Откуда вы вообще знаете, что я использую её? — спрашиваю я.
— Думаешь, я не узнаю этот взгляд? — говорит она. — Ты думаешь, я не чувствую, что они исходят от тебя, эти вонючие волны доминирования и манипуляции? Ты ими пахнешь.
— Вы не даете мне должных инструкций, — ворчу я.
— Ты не слушаешь меня, — говорит Сил.
— Слушаю, — протестую я.
— Докажи.
Я скриплю зубами и снова нерешительно помещаю свою руку на дерево.
«Эм… Расти, пожалуйста», — думаю я.
Ветка снова бьет меня по руке.
— Хватит! — говорю я, — Я пытаюсь.
— Нет, это не так, — говорит Сил. — Ты думаешь, я сумасшедшая старая женщина, — она наклоняет голову, — и это нормально. Ты не сделала ничего такого, чего я не ожидала. Азалия тоже не понимала сначала, — вздыхает она. — Но тебе нужно учиться. Сейчас будет самое сложное.
