Его голова падает в руки, он рыдает, все его тело сотрясается.
Я не знаю, что сказать. Я не думаю, что могу что-либо сказать, даже если бы нужные слова пришли ко мне. Мой мозг как в тумане. Я мягко кладу руку ему на спину.
— О, Люсьен, — шепчу я.
Он снова проводит рукой по лицу.
— Он получил то, что хотел. Он продал меня Жемчужине в обмен на то, что мою семью перевезли на Ферму. — Люсьен наконец-то поднимает взгляд, чтобы посмотреть на меня. Его глаза красные, но в них огонь. — Я должен был умереть. Он не… он не хирург, он понятия не имел, что он делал. Я должен был умереть, а Азалия должна была жить.
— Это не твоя вина, что она умерла, — говорю я. — Так же, как и не вина Эша, что Синдер умирает, или моя вина, что Рейвен… — Я не могу закончить это предложение, поэтому кашляю. — Это они, Люсьен. Королевская власть. И посмотри, что ты сделал. Ты… проник в их систему. Прямо под носом. Я встретила только несколько твоих сторонников, в Банке и Смоге, но ты даешь людям надежду на что-то лучшее, что-то другое. Ты меняешь жизни людей. — Я сжимаю его плечо. — Ты изменил мою.
Внезапно пронзительный крик проносится эхом через поле.
— Рейвен, — вздыхаю я.
Люсьен вскакивает на ноги и бежит, его волосы ниспадают каштановой лентой позади него.
— Рейвен! — кричу я, подскакивая вверх, а затем падаю вперед на руки и колени.
Она снова кричит.
— Нет! — Я не могу застрять здесь. Не сейчас. Рейвен испытывает боль. Рейвен может умереть. Я ей нужна.
Я тяну и тяну, пока мои колени не начинают болеть, и я все еще борюсь с хваткой корней. Мне плевать, что со мной случится. Я иду к своему другу.
К удивлению, я чувствую крошечный рывок в корнях, малейшую слабость, и я могучим рывком освобождаю одну ногу. Мне кажется, что я могла вывихнуть коленный сустав в этом процессе, но я слишком занята, освобождая свою вторую ногу, чтобы чувствовать боль.
«Отпусти… меня». С другим мучительным рывком, я отрываю другую ногу и бегу через поляну настолько быстро, насколько могу. Я потею и задыхаюсь, когда открываю заднюю дверь дома. На первом этаже нет никого. Я поднимаюсь по лестнице, мои ноги стучат по твердой древесине, сердце колотится прямо в горле.
Эш и Гарнет — возле спальни Рейвен. Гарнет нервно шагает из стороны в сторону. Эш стоит, уставившись на дверь.
Они оба поднимают глаза, когда меня заносит от бега.
— Что происходит? — спрашиваю я.
Из-за двери доносится очередной плач.
— Рейвен! — кричу я, кидаясь вперед.
Всего мгновение, и Эш с Гарнетом удерживают меня, схватив за руки.
— Отпустите меня! — кричу я, борясь против их хватки, но я использовала все свои силы, борясь с корнями.
— Люсьен там, — говорит Эш. — И Сил. Они… они делают все, что могут.
— Я ей нужна. — Я пинаю дверь. — Рейвен, я здесь!
— Ты не можешь войти, — говорит Гарнет. На его рубашке кровь. — Ты не захочешь туда заходить.
Мое лицо мокрое от слез. Я тяжело падаю вперед.
— О, пожалуйста, — прошептала я, — не дайте ей умереть…
Я не знаю, как долго мы ждем в коридоре. Эш и Гарнет отпустили меня в конце концов, хотя Эш твердо сжимает мои плечи одной рукой, а Гарнет неподалеку. Каждый звук разрезает меня. Успокаивающий шепот Люсьена. Слабые крики Рейвен. Затем ничего, кроме тишины.
Дверь открывается.
Люсьен стоит в дверном проеме. Я не смотрю на кровь на руках. Я не смотрю на выражение лица.
Я смотрю мимо него и все, что я вижу — тело, лежащее на кровати. Рейвен.
— Вайолет… — Люсьен начинает, но я толкаю его и бегу к ней.
Ее кожа влажная от пота. Ее глаза закрыты, лицо спокойное. Я падаю рядом с ней.
— Рейвен? — шепчу я. — Просыпайся. Давай, сейчас же. — Я осторожно встряхиваю ее, и ее голова качается из стороны в сторону. Слезы размывают мое зрение. — Ты Рейвен Стирлинг, и ты сильнее этого, — говорю я громче, потому что, может быть, она меня не слышит, может быть, если я просто заставлю ее услышать меня, она откроет глаза. — Теперь ты должна проснуться, Рейвен. Ты не можешь… Ты не можешь меня покинуть. — Я зарываюсь лицом в ее плечо. — Пожалуйста, не оставляй меня.
— Она ушла.
Сил стоит у окна.
— У нее выкидыш, — сказала Сил. — Мы не могли… — Она вздыхает. — Ничего нельзя было сделать.
— Спасите ее, — говорю я, вставая и вытирая нос рукавом. — Спасите ее, как вы спасли себя.
— Я не могу, — сказала Сил. — Я не знаю, как. Только она может спасти себя.
— Нет, — говорю я это слово с такой силой, с какой только могу. — Кто-то должен что-то сделать, потому что она НЕ предназначена для этого. Ей предназначено быть в безопасности и счастливой. Ей предназначено постареть, влюбиться и жить. — Так много людей умерло, и я все это переношу, как могу, но не её. Я возвращаюсь к сломанному, окровавленному телу моей лучшей подруги и думаю: «Нет, я знаю, что я отдам свою жизнь, чтобы спасти ее. Я бы сделала все, чтобы она открыла глаза и снова посмотрела на меня».
Если бы кто-нибудь мне помог. Если бы кто-нибудь сказал мне, что делать.
Я опускаюсь на колени возле кровати, кладу голову на ее руку, держа ее ладонь. А потом я чувствую это.
Это как крошечный шорох в глубине моего желудка, как осенние листья, небольшой ветер, блуждающий внутри меня. Оно наполняет меня, кружится в груди, как торнадо, и с ним приходит жар, прекрасный и теплый, естественный жар, как будто во мне небольшое солнце, где раньше было мое сердце. Я смотрю вверх и кладу руки по обе стороны лица Рейвен, и чувствую что-то там, что-то слабое и хрупкое, немного трепещущее, небольшой пульс, и я знаю, что она все еще здесь.
Ощущение перемещается. Оно начинается в моих пальцах, а затем распространяется по моей руке, крошечный легкий трепет, как капли дождя в теплый летний вечер. Моя кожа покалывает, а трясущийся, трепещущий пульс Рейвен становится бесконечно малым. Она ускользает.
Я закрываю глаза.
Белая Роза исчезла.
Я нахожусь в месте, которое одновременно совершенно чуждо и странно знакомо. Я знаю, что я никогда не была здесь раньше, потому что передо мной расстилается океан, а я никогда не видела ничего, кроме фотографий океана. Я чувствую резкий морской запах в воздухе, слышу, как волны расплескиваются подо мной. Я восхищена видом этой огромной красоты серовато-синего цвета.
Я стою на выступающей скале. Нет никаких следов Великой стены, которая окружает этот остров. Деревья тянутся позади меня. Но в центре скалы есть какая-то статуя. Она сделана из красивого сине-серого камня, такого же цвета, как океан, и он скручивается в спирали, как волна, достигающая неба. В нем вырезаны знаки, которые я не могу понять.
