Я разорвала соединение. Комната успокаивается. Я чувствую волнение.
— Что ты такое? — спрашивает Львица.
— Я… — Я не совсем уверена, как ответить. — Я такая же, как ты. Мы одинаковые.
— Хочешь сказать, я могу сделать то, что ты только что сделала?
— Что-то вроде этого. Надеюсь.
Львица фыркает.
— Ты надеешься? Зачем ты привела меня сюда?
— Ты бы предпочла вернуться в Жемчужину? — говорю я.
Она колеблется. Я вижу боль в ее глазах. Интересно, что память воспроизводит сейчас.
— Нет, — говорит она.
— Тогда все в порядке.
— Так ты собираешься сказать мне, почему я здесь?
— Как я сказала, мне нужна твоя помощь. Свержение королевской семьи.
Темные глаза львицы расширяются, так что я вижу белки глаз.
— Ты серьезно.
Я чувствую, что этот момент имеет решающее значение. Мне нужно, чтобы она поверила мне, и все же у меня нет ничего, чтобы убедить ее здесь, кроме как кружить по спальне. Как я могу объяснить истину о Заклинаниях, Паладинах и об этом острове, о том, кто мы есть на самом деле? Я глубоко вздыхаю.
— Я так много могу тебе показать и рассказать. Если хочешь. Но сначала я хочу, чтобы ты сказала мне свое имя.
На полсекунды я подумала, что она не ответит мне. Потом она улыбается.
— Сиенна, — говорит она. — Меня зовут Сиенна.
Глава 22
СИЛ ГОТОВИТ УЖИН, КОГДА Я ПРИВОЖУ СИЕННУ ВНИЗ.
Рейвен сидит в кресле-качалке, читая книгу. Они обе поднимают взгляд на наше приближение.
— Я помню тебя, — говорит Сиенна, делая шаг назад. — Графиня Камня, верно?
— Меня зовут Рейвен Стирлинг, — говорит она.
— Она тебя тоже похитила? — спрашивает Сиенна.
— Она спасла мне жизнь, — отвечает Рейвен.
— Они сказали, что ты мертва. Устроили большое шоу, похороны и все такое. — Сиенна оглядывает Рейвен сверху вниз. — Ты была беременна, не так ли?
— Больше нет, — говорит Рейвен сквозь сжатые зубы.
Сиенна ухмыляется.
— Они любят свою ложь, да? — Она смотрит на меня. — Моя Госпожа притворялась, что обожает твою герцогиню, но на самом деле она ее терпеть не могла. Завидовала. Говорила о ней за ее спиной.
Задняя дверь открывается, и входит Эш. Его лицо покрыто грязью, и он приносит с собой слабый запах сена и навоза.
— Суп пахнет хорошо, Сил, — говорит он, а затем останавливается, когда видит Сиенну.
Сиенна визжит, делая шаг назад.
— Ты… ты — насильник.
— Они любят свою ложь, — говорю я, повторяя ее слова. — Ты сама это сказала. Это Эш. Он… мой друг.
— Приятно познакомиться, — говорит он с вежливым кивком. Я вижу, как он усердно старается не казаться оскорбленным.
Сиенна смотрит туда-сюда на нас. Потом что-то встает на место, судя по ее выражению.
— О, — говорит она медленно. — Я вижу. Вас поймали вместе или что-то вроде этого?
Я чувствую жар румянца на щеках.
— Да, — говорит Эш, — нас поймали.
— Они сказали, что ты сделал с ней ужасные вещи, — говорит Сиенна. — Герцогиня говорит, что именно поэтому ее нельзя увидеть на публике. Многие королевские семьи предлагали своим компаньонам пройти допрос у Ратников. Просто чтобы убедиться, что они не похожи на тебя.
Тень вины проходит по лицу Эша.
— У графини Розы не было компаньона, — продолжает Сиенна, — но она хотела его. Жаль, что у нее нет дочери. Она так завидовала, что герцогиня наняла тебя. — Сиенна проводит взглядом по рукам и туловищу Эша. — Видимо, у тебя было достаточно…
— Прошу меня извинить, — говорит Эш жестким тоном, прежде чем проскочить мимо нас и подняться по лестнице. Через несколько секунд я слышу, как в ванной включается вода.
— Он очень симпатичный, — говорит Сиенна, глядя на меня.
— Он больше, чем это, — огрызнулась я. — И он не твоя забота. — Я указываю на стол в столовой. — Присаживайся. Есть кое-что, что нужно объяснить.
Сил, которая была странно молчалива во время всего этого обмена словами, приносит чаши с черным бобовым супом на пару и без слов ставит их на стол. От аромата чеснока и приготовленных овощей текут слюнки. Она проходит мимо Сиены и бормочет мне:
— Мне эта не нравится.
Пища привела Сиену к столу, и она начинает есть, когда Рейвен и я садимся рядом с ней. Рейвен бросает мне взгляд, который напоминает слова Сил. В то время как Сиена ест, я объясняю как можно лучше о том, как умирают суррогаты при родах, как Заклинания были извращены от чего-то естественного к чему-то, что служит королевской семье, и как мы можем потенциально использовать эту силу против них. Я говорю ей, что у нас есть шанс спасти всех суррогатов в этом городе.
— Почему я должна заботиться о других девушках? — говорит она. — Теперь я здесь. Я в безопасности. Почему я должна рисковать этим ради людей, которых я не знаю?
— Не нужно показывать здесь свой характер, девочка, — говорит Сил с того места на кухне, где она стоит, скрестив руки. — И не притворяйся, будто в том округе нет никого, о ком ты заботишься.
Я думаю о Торте-мороженом, блондинке-суррогате, которая явно была подружкой Сиенны, купленной герцогиней Весов. Судя по виду на лице Сиенны, она тоже думает о ней.
— Если то, что вы говорите, правда, — говорит Сиенна, опуская ложку, — она все равно мертва.
Я сглатываю комок в горле. Торт-мороженое, должно быть, беременна.
— Разве ты не хочешь хотя бы попытаться помочь ей? — говорю я. — А как насчет всех остальных девушек в вашем изоляторе, тех, кого еще не продали на аукционе, у кого еще есть шанс?
Сиенна ерзает на своем стуле.
— Ты ничего не знаешь о моем изоляторе, — бормочет она.
— Северные Ворота, верно?
Она смотрит на меня с удивлением.
— Далия сказала мне, — мягко говорю я.
— Кто?
— Она приехала с тобой в поезде на аукцион, — говорю я, хмурясь. — Она была лотом 200.
— О. — Сиенна пожимает плечами. — Я не знала ее имени. В Северных Воротах много суррогатов. И она была всего лишь ребенком.
— Это ложь. — Глаза Рейвен фокусируются с двойной силой. «Шептуны», как она их называет, становились все слабее, поскольку она больше не беременна, но иногда Рейвен все еще слышит их. — Ты была грубой с ней, — говорит она, и ее голос звучит как во сне. — Она была так хороша в Заклинаниях, но она была моложе вас. Это несправедливо. Вы должны были быть лучшими. Ты должна была быть Лотом 200.
