Рейвен не спит в кресле-качалке. Сиенна, должно быть, легла спать.
— Как все прошло? — спрашивает она, откладывая книгу, которую она читала.
— Я видела Охру, — говорю я.
Она садится.
— Что? Что он там делал?
— Присоединился к Обществу Черного Ключа.
— Как он? Как твоя мать и Хэзел?
Аркан начинает гудеть. Я выдергиваю его из пучка у основания шеи.
— Кое-что случилось. — Голос Люсьена изнуренный, но напряженный.
— Ты говоришь об Аукционе? — говорю я. — Сегодня вечером я ходила на встречу с Сил, они говорят, что дата изменилась. Ты знаешь, почему?
— Кто-то предал меня.
— Что? — задыхаюсь я. — Кто?
— С этим будет покончено, — говорит Люсьен. — И информатор знал лишь о небольшом куске этого «пазла» — о том, что назначать на октябрь будет небезопасно. Но это дало Курфюрстине тот самый предлог, который был нужен ей.
— Предлог для чего?
— Она желает, чтобы ее дочь сменила трон, — говорит он. — Мы с вами знаем, что герцогиня сорвала все планы, чтобы у нее была дочь с последнего аукциона. Теперь у нее есть еще один шанс. К сожалению, это означает, что наше расписание значительно изменилось.
— Но у нас до сих пор нет девушек из Восточных и Западных ворот.
— Они прибудут на завтрашнем поезде. У меня не было времени, чтобы проверить их должным образом — я надеюсь, что их будет достаточно.
— Уверена, с ними все будет в порядке. — Я кусаю губу. — Люсьен, люди на сегодняшнем собрании… они испугались меня.
— Ты показала им свою силу? — спрашивает он.
— Да.
Возникла пауза.
— Они просто не понимают, — говорит он.
— Они полюбили Эша, — с ухмылкой говорю я. Эш строит гримасу, и я практически слышу, как Люсьен закатывает глаза.
— Да, я уверен, что так и было.
— Он собирается помочь с их обучением, чтобы ты знал. Бороться.
Рейвен поднимает бровь, смотря на Эша, а он пожимает плечами.
— Вот так… фантастика. — В голосе Люсьена ощутимо слышен сарказм.
— Я хотела бы пойти на другие собрания, — говорю я. — Я хочу знать людей, с которыми борюсь.
— Ты можешь обсудить это с Сил, — говорит Люсьен. — Но сейчас запомни свое предназначение. Обучать других суррогатов.
Аркан падает на мою ладонь.
— Итак, — говорит Рейвен Эшу, — ты собираешься стать новым генерал-майором армии Черного ключа?
Он смеется.
— Я рад, что наконец-то могу что-то сделать.
— Ты знаешь, как драться.
— Да.
— Ты можешь тоже меня научить?
— Я… — Эш нахмурился и посмотрел на меня.
— Рейвен, — начала я. — Ты уверена, что это хорошая идея?
Она пристально смотрит на меня.
— Я хочу быть сильной. Я хочу, чтобы мое тело снова стало сильным.
Это ее решение. После всего, через что она прошла, она заслужила это.
— Хорошо, — говорю я. Затем я сильно зеваю.
— Нам всем лучше немного поспать, — говорит Эш. — Тем более, что завтра, оказывается, к нам прибудет пополнение.
Когда Рейвен поднимается наверх в постель, мы с Эшем пробираемся в сарай, и я не могу не надеяться, что тот, кто придет завтра, будет таким же смелым, как Сиенна, доброй как Лили, и умной, как Рейвен.
Мы покажем всем людям в этом городе.
Суррогаты — это не просто глупые девушки, которых покупают, продают, и обращаются с ними как с домашними животными или мебелью.
Мы — сила, с которой нужно считаться.
Глава 27
На следующий день в полдень мы с Сил забираем клетки со станции Бартлетт.
Две девочки выглядят настолько разными. Я оглядываю их, пока Эш отрывает крышки клеток.
Одна — очень высокая, с бледной кожей и длинными светлыми волосами. Ее ноги стиснуты в небольшом пространстве. Другая — маленькая и темненькая с копной каштановых кудрей.
Мы переносим их в комнату Рейвен и укладываем на две отдельно стоящие кровати.
— Я ее помню, — говорит Сиенна, указывая на маленькую девочку. — Я видела ее на Самом длинном ночном балу.
— Она была милой? — спрашиваю я.
— Я с ней не разговаривала.
Я стискиваю зубы, но ничего не говорю.
Сиенна и Рейвен ждут внизу — мне кажется, что для новых девочек лучше видеть одно лицо за раз. В добавок, Сиенна — не лучший вариант для приветствий.
Блондинка очнулась первой. После того, как проходит неприятный эффект от сыворотки Люсьена, я передаю ей стакан воды. Она осушает его и смотрит на меня.
— Ты! — восклицает она. — Я помню тебя. Ты играла на виолончели на балу у Курфюрста. — Она оглядывает комнату. — Я больше не в Жемчужине, так?
— Нет, — говорю я.
И прямо после этого она начинает рыдать.
— Ох, спасибо, — говорит она, хватаясь за мой свитер. — Спасибо, спасибо…
Ее зовут Инди. Я провожаю ее вниз, чтобы познакомить с Рейвен, Сиенной и Сил. Тот час же становится очевидно, что Инди — одна из самых солнечных людей, которых я когда-либо встречала — даже дружелюбнее, чем Лили. Они и выглядят похоже, те же светлые волосы и большие голубые глаза, но Инди намного выше, выше, чем Рейвен. А ее кожа висит на костях, под глазами темные круги.
— Там было ужасно, — говорит Инди, пока Сил ставит кружку чая перед ней. — Моя хозяйка иногда запирала меня в шкафу, когда к ней кто-то приходил. О, это прекрасно, — говорит она, делая глоток чая. — Она забывала обо мне, и я оставалась там целый день. Она была молода, только вышла замуж, и она была больше заинтересована в том, чтобы удовлетворять своего мужа. Я слышала, как она кому-то сказала, что купила суррогата только потому, что хотела увидеть, как выглядит Аукцион. Я начала переживать… то есть… суррогат Курфюрстины погиб, и потом там была одна девочка, с которой я была у Западных Ворот, и я видела ее несколько раз — на Самом Длинном Ночном Балу и на паре других вечеринок, а потом она пропала. — Она оглядывает комнату — коврики ручной вязки, самодельную мебель, чугунную плиту. — Мне нравится этот дом, — говорит она. — Здесь очень комфортно, правда?
— Правда, — говорю я. — Мне лучше вернуться наверх, прежде чем другая девочка проснется. — Я смотрю на Рейвен. — Вы можете ее просветить?
— Мы справимся, — говорит она.
Пока я поднимаюсь наверх, Инди все продолжает щебетать.
Маленькая брюнетка просыпается еще через полчаса. У нее такая же реакция, как и у Инди — реагирует на сыворотку, жадно пьет воду, затем рыдает.
