Я расстегиваю сумку и нахожу три пары коричневых шерстяных штанов, три свитера и три пары обуви. Там также есть вода, фонарик, бинты и обеззараживающая мазь. Я использую часть воды, чтобы смыть кровь Аннабель с моих ног, промыть Эшу рану на лбу и щеке. Его глаз все еще опухший, и я вокруг него наношу мазь.
— Тебе тоже, — говорит он, втирая немного мази на мою губу. Немного щиплет.
Как только мы переоделись, я поворачиваюсь к Рейвен. Она все еще смотрит в потолок.
— Должны ли мы… — начинает Эш.
— Нет, я это сделаю, — говорю я. Я гляжу на него, затем на Люсьена. — Отвернитесь, пожалуйста. — Может, Рейвен и не осознает, но я знаю, что она не хотела бы, чтобы двое странных мужчин увидели ее голой. Я натягиваю на нее брюки — она такая легкая, такая тонкая — но со свитером будет потруднее.
— Ох, Рейвен, ты можешь присесть? — бормочу я без всякой надежды. Я в шоке, когда она это делает.
— Вайолет? — говорит она. Ее глаза яркие, как раньше.
— Надень это, — говорю я, протягивая свитер.
— Я никогда не была в этой комнате, — говорит она, осматриваясь, пока я обуваю ее и помогаю спуститься. — Она такая блестящая.
— Это та подруга, о которой ты спрашивала, я полагаю, — говорит Люсьен. — Суррогат Графини Камня?
— Это Рейвен, — говорю я.
— Я Рейвен, — повторяет она.
— И ты дала ей сыворотку, предназначенную тебе.
Я выпрямляю спину.
— Я это сделала.
Он поднимет глаза к потолку.
— Из всех суррогатов на аукционе, — бормочет он. — Оставь пиджак здесь, я за ним вернусь. И это нужно убрать. — Он бросает взгляд на лужу рвоты Рейвен и качает головой. — Все было бы намного проще, если бы ты меня послушала.
Эш запихивает наше ночное белье в сумку и перебрасывает ремень через плечо. Люсьен выводит нас из комнаты по коридору к другой двери, помеченной «ОПАСНО: ВХОД ЗАПРЕЩЕН». Дверь не закрыта, что я нахожу странным, и Люсьен легко ее открывает.
Меня тут же атакует волна сильного жара и запаха чего-то горелого. В комнате нет ничего, за исключением чугунной громадины с большой дверью посередине.
— Вот, что происходит, — говорит Люсьен. — Ваше отсутствие было обнаружено. Могу лишь предположить, что в целях сохранения репутации графиня не раскрыла, что ты, Вайолет, пропала. Она обвинила его, — он дергает головой в сторону Эша, — в изнасиловании. Компаньон, спящий с любой нестерилизованной женщиной — это преступление, но добавить еще к этому, что она — суррогат… что же, члены королевской семьи вышли на охоту. Все поезда в Жемчужине и за ее пределами останавливаются. Все доступные ратники прочесывают улицы в его поисках. Через несколько часов его фотографии будут по всем округам города.
Я чувствую себя опустошенной.
— Так что же нам делать?
Люсьен поворачивает ручку чугунной двери и открывает ее. Внутри горит стена искрящегося желтого пламени, делая помещение еще жарче.
— Эта печь ведет прямо в канализацию. Через эти тоннели вы можете добраться, по крайней мере, до Банка — канализации низших округов не соединены с ними. В сумке есть карта. Я красным начертил ваш путь. Мой сообщник ждет вас в Банке; с того места мы и отправимся.
— Как я узнаю, кто твой сообщник?
— Попроси показать тебе ключ.
— Какой ключ?
— Узнаешь, когда увидишь. — Он замолкает. — Ты случайно каким-нибудь чудом не взяла аркан с собой?
— Взяла! — вскрикиваю я, кладя руку на растрепанный пучок. — Он у меня в волосах.
Люсьен улыбается настоящей, теплой улыбкой.
— Хорошая девочка. Я могу отслеживать вас с помощью него.
— Но… — Я смотрю на прыгающее пламя. — Как мы должны туда попасть?
Его улыбка исчезает.
— Вам придется использовать Заклинания, чтобы погасить огонь.
— Что? — Я смотрю на него, надеясь, что он шутит. — Как?
— Я не знаю. Но ты сможешь сделать это.
— Люсьен, это не то, что делают с помощью Заклинаний. То есть, я даже не знаю, с чего начать.
— Слушай меня. — Люсьен кладет обе руки мне на плечи. — Это можно сделать. Это было сделано раньше.
Мой рот открывается в изумлении.
— Что? Кем?
— Прямо сейчас это не имеет значения. Ты должна это сделать. В противном случае… — Он смотрит на меня, на Рейвен и, наконец, неохотно на Эша. — Иначе вы все мертвы.
Глава 5
Я НАПРАВЛЯЮСЬ К КРЕМАЦИОННОЙ ПЕЧИ, мое лицо ласкают волны жара. На лбу и в подмышках выступает пот. Я чувствую мягкое давление на запястье.
— Подождите, — говорит Эш. Он смотрит на меня, на Рейвен и снова на меня. — Эти Заклинания… это то, что от чего вырвало Рейвен?
Я киваю, вспоминая, как Рейвен рвало кровью, и тем самым обед у герцогини закончился.
— Тебя тоже вырвет? — спрашивает он.
Я колеблюсь.
— Наверное. — Нет смысла лгать. — Да.
Эш, похоже, собирается протестовать, но я беру его за руку, чтобы заставить его замолчать. Мне надо подумать.
Я обдумываю, какое из трех заклинаний использовать — Цвет, Форма или Рост. Определенно не Цвет — не думаю, что изменение цвета печи поможет. Форма? Я должна каким-то образом изменить форму печи? Нет, проблема в пламени. Я вспоминаю о Блайте, докторе моего дворца, и о дубе в саду графини. Он приводил меня к нему, чтобы испытать мои заклинания. Он настаивал на том, чтобы я заставила дуб расти, а я никогда не думала, что смогу; дуб был такой массивный и старый. Но я смогла.
Я делаю еще один шаг вперед; жар обжигает щеки. Я не могу дотронуться до огня, но, может, печи будет достаточно. Ее поверхность горячая, но вынести можно, я ощущаю ладонью грубое железо.
Первое — увидеть все как есть. Второе — увидеть в своем уме. Третье — подчинить своей воле.
Но я не могу представить, чему подчинить огонь. Я воображаю черное пространство, пустое и холодное, но ничего не происходит. Я даже не чувствую начала Заклинания.
— Я не могу… — Мне сдавливает горло. — Я не знаю, что делать.
Меня обхватывает ледяная рука. Рейвен стоит рядом, ее лицо снова выглядит почти живым.
— Он должен сгинуть, Вайолет, — говорит она. Держа меня за руку, она кладет другую свою ладонь на печь. — Не Рост. Смерть.
И теперь я все вижу так ясно, будто это реальность. Пламя становится слабее, меньше, будто на него давит и душит громадная подушка. Я ощущаю проблески сопротивления, борьбы за жизнь, но невидимая подушка сильнее, и пламя становится все тоньше, пока от него не остается ничего, кроме жалкого дыма.
