Я и подумать не успела о том, что могу быть уволена. Со смерти Корал даже двух часов не прошло.
— Да, моя госпожа, — говорю я хрипло. — Благодарю вас, госпожа.
Герцогиня вздыхает и потирает висок. Она смотрит на часы на камине, и я понимаю, что была в этой комнате раньше. Первый раз, когда я бродила по дворцу одна. В тот день, когда я встретила Эша. На столе была картина герцогини — небольшой реалистичный рисунок. Поддавшись бунтарству, я воспользовалась Заклинанием Цвета, чтобы ее кожа превратилась из цвета мягкой карамели в ярко-зеленый.
Она мне чуть руку из-за этого не сломала.
— Ты свободна, — резко говорит герцогиня. Я снова делаю реверанс и выбегаю за дверь, направляясь в сторону комнат прислуги.
Кора ждет меня возле столовой. Коридоры пусты.
— Она сделала тебя фрейлиной Карнелиан? — спрашивает она.
— Да.
— Хорошо. Она собиралась уволить тебя. Я очень старалась убедить ее в обратном. Не показывая своих намерений, разумеется. — Кора теребит ключи на поясе. — Надеюсь, у тебя есть план на день аукциона. — От меня не ускользнула нотка предупреждения в ее голосе.
— Да, — говорю я. В этом есть доля правды.
— Доктор все еще занимается Карнелиан. Ты придешь к ней в ее комнату сегодня вечером.
— Да, мэм.
Она осматривает меня сверху вниз.
— Тебе нужно принять ванну и сменить одежду.
Я смотрю на свое испорченное платье.
— Хорошо.
— Можешь воспользоваться моей дамской комнатой, если хочешь. О, и, Вайолет… — она наклоняется ко мне, так что я вижу морщины вокруг ее глаз. — Если ты не выполнишь свою часть нашего соглашения, то я обещаю тебе — твоя сестра будет в очень реальной опасности. И не от Курфюрстины.
У меня по спине пробежали мурашки.
Она разворачивается, чтобы уйти, но через плечо добавляет:
— Курфюрст будет здесь завтра утром в одиннадцать. Будь наготове в фойе в десять сорок пять. Ни секундой позже.
Искупавшись, перед посещением Карнелиан тем же вечером я заглядываю к Гарнету.
Я становлюсь свидетельницей того, как он берет миниатюрные чайные сервизы Корал с их стеклянной витрины, заворачивает их в коричневую бумагу и кладет в коробку.
— Привет, — говорю я. — Ты в порядке?
Он смотрит вниз на блюдце в руке с узором из петель серебра и золота, выгравированных по краю.
— Я не был уверен, что делать со всем этим. Но она так сильно их любила. Я не хотел, чтобы мать добралась до них. Она бы, наверное, хорошо провела время, разбивая их о стену или что-то вроде этого.
— Это действительно здорово, — говорю я. — Корал оценила бы, я уверена.
Гарнет заворачивает блюдце и помещает его в коробку. — С тобой все в порядке? Ты ведь не пострадала, правда?
— Нет, — говорю я, вспоминая, как мои инстинкты взяли верх, объединившись с воздухом, чтобы защитить меня от падающих обломков. — Я в порядке.
— Она не… я имею в виду… — он прочищает горло. — Она страдала?
— Нет, — говорю я тихо. — Это произошло… мгновенно.
Он кивает.
— Мне так жаль, Гарнет, — говорю я. — Сначала твой отец, а теперь…
— Это… со мной все будет в порядке. — Он кажется ошеломленным. — Все начинает работать, верно? Это больше не просто расплывчатый план в «Белой Розе».
— Да уж, — соглашаюсь я.
— Эш, должно быть, сходит с ума.
Я нахмурилась.
— Почему ты так говоришь?
Брови Гарнета взлетают вверх.
— Вайолет, он знает, что ты… прости, ты была… фрейлиной Корал. Можешь быть уверена — весь Банк знает о взрыве и ее смерти. Он понимает, как работает Жемчужина — он бы сложил два и два, что ты была с ней на той примерке.
— О нет, — задыхаюсь я, захлопывая рукой рот.
— Люсьен найдет способ сказать ему, — говорит Гарнет.
— Или Рай, — добавляю я.
— Рай?
— Он знает. — Я рассказываю Гарнету о том, что случилось ранее.
— Это действительно здорово, — говорит он. — Он может быть полезен на аукционе.
Я знаю, что он в это верит, но все равно его слова звучат немного неискренне. Я понимаю это чувство. Я так устала, что все, чего я хочу, это свернуться калачиком под одеялом и не выходить целый день.
Но мне нужно встретиться с Карнелиан, а вечером встретиться с Раем в старых покоях Эша. Я сжимаю руку Гарнета, и он слабо улыбается. Я оставляю его с чайными сервизами и иду в комнату Карнелиан.
Я никогда не была в ней раньше. Мод только показала ее мне мимоходом в мой первый день в качестве фрейлины.
Я стучу.
— Входите, — говорит Карнелиан изнутри.
Покои Карнелиан не похожи на те, что были у меня, когда я была суррогатом. Это одна большая и просторная комната с видом на сад. В комнате стоит кровать с балдахином, круглый стол из красного дерева с двумя стульями, туалетный столик и шезлонг у окна. Одна стена заставлена книжными полками. На другой стене висит красивая картина сельского дома, который напоминает мне о Белой Розе.
Она лежит в постели; из-под ночной рубашки торчит повязка на плече. Ее руки покоятся по бокам, но лицо насторожено. Судя по тому, как она смотрит на меня, ясно, что она не забыла момент, когда узнала меня, прежде чем потерять сознание.
— Итак, — говорит она, когда я закрываю за собой дверь. — Ты вернулась обратно.
Я сглатываю ком в горле.
— Я вернулась обратно.
Мое сердце колотится в груди. Теперь, когда я с ней лицом к лицу, и ей не угрожает смерть, я не знаю, что она будет делать. Она может вызвать ратников в любое время.
— Почему? — требовательно спрашивает она. — Эш в безопасности. — Ее глаза расширились. — Он же в безопасности? Я читала в газете, что его видели в Банке, но не думала, что это правда.
— Он в безопасности, — говорю я. Затем я добавляю: — И это правда.
— Как ты могла позволить ему это сделать? — огрызается Карнелиан. — Его могут поймать. Она все еще хочет найти его, убить его!
— У меня не было выбора, — говорю я. — Он ушел, не сказав мне.
— Потому что он тебе не доверяет? — спрашивает она с надеждой.
— Потому что меня там не было, — говорю я. — Потому что… потому что я оставила его, чтобы вернуться сюда.
Карнелиан прикусывает губу.
— Зачем? Это месть? Герцогине?
Я сжимаю челюсти, а она самодовольно улыбается.
— Хорошо. Надеюсь, ты достанешь ее до того, как Черные Ключи сожгут этот город дотла. — Она склоняет голову. — Это нечто большее, да? Не просто месть… — Она замолкает, изучая меня. Затем она вздыхает. — Конечно. Суррогат. Кого бы герцогиня не украла, чтобы заменить тебя. Ты же здесь ради нее? Она твой друг?
