— Ты заслуживаешь лучшего, — говорит он.
Они даже не смотрят на нас. Одинокий пистолет Гарнета — ничто против всех этих винтовок. Как и меч Эша.
— Итак, — говорит герцогиня, поворачиваясь ко мне, — как долго ты работала с евнухом?
Мой мозг бешено крутится, пытаясь найти решение, чтобы вытащить нас отсюда. Лучшее, что можно сделать, это заставить ее говорить, пока я не придумаю план.
— У него было имя, — говорю я.
— Я прекрасно знаю имя Люсьена, просто не знаю…
— У него было имя, и это не Люсьен. Ты хоть понимаешь, почему все это происходит? — Я жестом показываю в окно, изображающее закат в ярком свете. — Ты хоть представляешь, что ты сделала с жителями этого города? С самим островом?
Улыбка герцогини ледяная.
— Ты глупая маленькая девочка. Этот остров был бы ничем без нас. Мы сделали это великолепие. Мы создали то, чего раньше не было.
— Ничего не было, — говорю я. — Здесь были люди, и ваши предки, которыми вы так гордитесь, убили их всех. По крайней мере, они так думали.
Герцогиня застывает, а Курфюрст в замешательстве.
— О чем она говорит? — спрашивает он.
— Понятия не имею, — отвечает герцогиня.
Теперь моя очередь улыбаться.
— А что, по-твоему, Люсьен делал в твоей библиотеке? Занимался королевской историей? Вы. Вы совсем не изменились. Бери все, что хочешь. Вы действительно думали, что убили всех паладинов?
— Всех, кого? — спрашивает Карнелиан, но никто не отвечает.
— Откуда ты об этом знаешь? — шипит герцогиня.
— Потому что я одна из них, — говорю я. — Как ты думаешь, кто разрушил эту стену? Ты понятия не имеешь, на что я способна.
— Тогда докажи это. — Герцогиня дергает Хэзел за голову, так что та кричит от боли. — До сих пор я видела от тебя только легкий ветерок. Докажи свою силу. Убей меня сейчас, если сможешь.
Я думаю об этом. Я думаю о потолке, рушащемся у нее над головой, Воздух ломает ей шею, топлю ее в воде, которую я чувствую в саду на улице.
Но я не Герцогиня. Я не решаю свои проблемы так, как она, с помощью насилия и крови.
— Могла бы, — говорю я осторожно, — но не стану.
Герцогиня смеется высоким, гулким смехом. — Я могла бы, но не буду, — говорит она, передразнивая. — О, это очень ценно.
Курфюрст присоединяется. Кора в ярости. Она делает шаг вперед.
— Ты обещала, что убьешь ее! — кричит она.
— Прости, — говорю я, и герцогиня в то же время:
— Прошу прощения?
— Ты убила мою дочь, — кричит Кора, поворачиваясь к своей хозяйке. — Неужели ты думала, что мне все равно? Ты правда веришь, что я ничего не чувствовала к ней?
Герцогиня грозно смотрит на Кору. Фрейлина сжимается.
— Надо было утопить эту коротышку, когда она родилась, — говорит герцогиня. — Тебе повезло, что ты вообще с ней познакомилась.
— Ты вообще себя слышишь, мама? — говорит Гарнет. — Аннабель была… она была лучшим человеком во всем дворце. Она была совершенно невинна. Она была хорошей.
— Никто не может быть полностью невинным, — говорит герцогиня. — Если ты в это веришь, то ты еще глупее, чем я думала. Ее глаза вспыхивают на что-то позади меня. — Давайте начнем с компаньона, ладно?
Мы все были настолько сосредоточены на том, что перед нами, что никто из нас не оглядывался назад. Я оборачиваюсь, как только трое из стражи Курфюрста атакуют Эша, двое хватают его за руки и отбрасывают меч в сторону, а другой держит пистолет у виска.
— Нет! — Карнелиан и я кричим вместе.
У ратника, держащего пистолет, широкое уродливое лицо и золотой зуб, который блестит, когда он улыбается. У него зверский вид, как будто ему нравится причинять людям боль.
Эш не сводит с меня глаз и произносит одно слово. Хэзел.
Я знаю, что он имеет в виду, но не могу. Я не могу сделать такой выбор. Его глаза упиваются мной, как будто это в последний раз. Как будто он никогда меня больше не увидит.
— Возьмите меня! — предлагает Карнелиан. — Вместо него убейте меня. Пожалуйста! Только не делайте ему больно.
Это такое смелое заявление. Я отрываю взгляд от Эша и смотрю на ее лицо, пораженное страхом, но искреннее. Она действительно умрет за Эша. Не могу поверить, что когда-то считала ее раздражающей, недалекой. Я ненавидела ее по неправильным причинам.
— Карнелиан, прекрати, ты себя позоришь. — Герцогиня даже не взглянула на племянницу. Она радостно смотрит на такой поворот событий. Еще больше крови стекает по шее Хэзел. — Что можно извлечь из этого? Живая или мертвая, ты для меня ничто. Этот компаньон рисковал собственной жизнью, чтобы быть с суррогатом. Ты видишь это? Он не любит тебя. Даже твоя мать предпочла смерть твоей компании. Что тебе нужно, чтобы понять наконец, что никто не хочет быть с тобой?
Даже я чувствую, как жалят ее слова, как они врезаются прямо в сердце Карнелиан, место, которое было изрезано горем и жестокостью сотни раз.
Быстро, как молния, я соединяюсь с воздухом. Как будто он ждал моего призыва.
Герцогиня бросает на меня последний презрительный взгляд.
— Убейте их всех, — говорит она скучающим тоном, но я готова, и я не позволю ей навредить мне или моим друзьям.
Винтовки выстреливают почти в унисон, наполняя комнату резкими хлопками.
«Ты можешь сделать это, — Люсьен шепчет мне на ухо. — Я верю в тебя».
Я чувствую, как каждая пуля рассекает воздух в этой комнате, и я поднимаю их вверх, кружа вокруг потолка, как рой мух.
Хэзел бьет ступней по ноге герцогини, заставляя ее издать сдавленный вой и отпустить ее. Кинжал падает с помоста.
Я поднимаю руки. Все ратники уставились на пули в изумлении и замешательстве. Рассекая руками воздух, я посылаю пули обратно к их владельцам, сбрасывая ратников одного за другим. Одну я посылаю через цепь, связывающую мою сестру с герцогиней, и она разрывается надвое.
Я скорее чувствую, чем вижу, как уродливый Ратник стреляет в меня. Я слышу крик Эша, а затем позади меня хруст, и я посылаю пулю от себя, не заботясь о том, где она приземляется, когда Хэзел падает мне на руки.
— Теперь ты в безопасности, — говорю я, когда она рыдает у моего плеча. — У меня есть ты. Ты в безопасности.
— Нет! — Крик, исходящий из горла герцогини, дикий, гортанный, как крик умирающего животного. И я понимаю почему — последняя пуля, которую я сбила с пути, прошла прямо через грудь Курфюрста.
Она берет его на руки, слезы текут по ее щекам.
— Оникс, нет, нет, пожалуйста…
Кровь сочится изо рта.
— Перл, — говорит он, дотрагиваясь до ее щеки. Затем его рука падает, безвольная и безжизненная, и голова скатывается в сторону. Герцогиня падает на него, сжимая его тело. Затем его голова вскидывается.
