Книга Возвращение к языку. Наглый самоучитель райтера, журналиста и писателя, страница 9. Автор книги Олег Жданов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Возвращение к языку. Наглый самоучитель райтера, журналиста и писателя»

Cтраница 9

ЛЮСТРА сверкала даже когда была выключена. Просто таковой была ее роль в этой квартире и в этой комнате. Ее снимали и мыли ежемесячно во время странного мероприятия, которое называли генеральной уборкой. Звучало как генеральная репетиция, только критиков не приглашали и спектакля на следующий день не было. Она исправно светила, раз в год настороженно впуская на свое поле непревзойденной красоты новогодние гирлянды, которые на ней закрепляли, но остальные 364 дня в году она была одна. Однажды в декабре она насторожилась и посмотрела вниз. Никто не собирался вешать на нее гирлянды. Людей внизу не было. Она пригляделась и поняла, что и мебели не было. Комната была пуста. Дом шел под снос, и хозяева, переехав в новую квартиру, решили не брать с собой старья. Так они оставили ЛЮСТРУ.


ВОКЗАЛ был месивом людей и мусора, в котором ничего не менялось кроме пропорций этих самых людей и мусора. Например, рано утром людей было много, а мусора еще мало, а вечером наоборот. Каждый раз, наблюдая через лобовое стекло электропоезда за приближением ВОКЗАЛА, он с удовлетворением неслышно произносил, опережая неотвратимый голос из динамика: «конечная, поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны».


КОВЕР снимал усталость глубже, чем душ или выходной день. Секрет был прост. Нужно было просто войти на него босыми ногами, сразу после возвращения в квартиру. Постоять, пошевелить пальцами стоп в его белом ворсе. Пройти к окну и обратно, снова постоять. Усталость уходила будто навсегда. КОВЕР забирал ее.


ЛЮСТРА молча смотрела вниз. Хозяйка только что покинула комнату дочери, и та еще плакала на своей кушетке. ЛЮСТРУ терзал страх, потому что она была соучастницей. Мать запрещала дочери встречаться с каким-то недостаточно воспитанным юношей, но та, конечно, ее не слушала. Каждый раз перед облавой матери дочь прятала в плафоны люстры свою переписку с любимым на тоненьких и скомканных тетрадных листках. Сегодня люстре было особенно страшно. Если листочки будут сухими, то могут загореться, а если мокрыми от слез, то можно и короткое замыкание получить. Девочка плакала. ЛЮСТРА переживала. Юноша любил. Мама сердилась. Так шла жизнь.


ВОКЗАЛ был местом торжественных слез. Вдоль поезда всегда кто-то бежал, пытаясь сказать невысказанное. Военный оркестр гремел «Прощанием славянки», и даже рядом с наполненной окурками урной ты ощущал себя частью истории, как будто никуда кроме как на фронт и на освоение новых земель поезда и не отправлялись.


КОВЕР висел на стене и был фоном всех семейных фотографий. Это была прекрасная и ужасная семейная традиция, потому что КОВЕР пережил почти всех в этой семье. Поскольку у стены под КОВРОМ много лет стояла одна и та же древняя тахта, то композиция всех семейных фотографий была тоже навсегда утвержденной: в центре старики, потом дети на фоне родителей. Если одну за другой просмотреть несколько фотографий, то становилось очевидно, как старели и взрослели, как на место стариков переходили родители, а внуки занимали место детей, которые выставляли перед стариками уже своих наследников. Замкнутый круг бытия на фоне обычного шерстяного КОВРА.


ЛЮСТРА висела просто так. Ее не включали. Необходимыми и востребованными источниками света в комнате были телевизор и настольная лампа. Зачем же ЛЮСТРА? Это было чудовищно обидно, и вместо света она излучала эту обиду. Пять рожков, белые плафоны, отделка золотом и перламутром, но справиться с настольной лампой простой прямоугольной формы она не могла. Ее не выбрали.


Вот лишь несколько вариантов эмоциональной окраски объектов, но на самом деле их число бесконечно. Ибо язык и литература – это целая вселенная, а какое слово больше всего подходит к вселенной? Конечно, бесконечность. Попробуйте создать мини-истории в пять-шесть строк вокруг каждого из наших тренировочных слов. В этом упражнении важна некая изначальная позиция автора, наблюдателя, рассказчика. Это непростое задание очень сильно развивает ваши креативные ресурсы; но кто знает – может быть, однажды ваша книга, написанная от лица люстры, будет переведена на все языки мира. Верьте в себя и не останавливайтесь на пути самосовершенствования. Ищите цветные стеклышки, ракурсы и свой собственный взгляд на этот мир.

СЛОВА ДЛЯ УПРАЖНЕНИЙ

лес, котенок, вилка, полотенце, окно, дорога, столб, песок, камыш, люстра, верстак, зеркало, рама, лев, озеро, шлем, полка, ракушка, паркет, дверь, ковер, поезд, вокзал, очки, ресторан, магазин, подъезд, птица, урна, кисть, чашка, бинокль, самолет, трактор, девочка, учитель, змея, крот, старик, бабушка, скворечник

Упражнение 12
Композиция

Архитектура распределяет массы и объемы. Вдохновение превращает инертный камень в драму.

Ле Корбюзье

Правила созданы в помощь идиотам, которые не умеют принимать решения. Ты в эту категорию не входишь, зачем в нее втискиваться?

Доктор Хаус

– Всю жизнь одно и то же: приберись у себя в комнате, стой прямо, не волочи ноги, будь мужчиной, не груби сестре, никогда не мешай пиво с вином… а, да, не езди по рельсам. – Фил, по-моему, с последним стоит согласиться!

«День сурка»
Возвращение к языку. Наглый самоучитель райтера, журналиста и писателя

С годами я понял, что бывает несколько видов композиции во всем, что касается искусства и жизни: мерзкий шаблон, прекрасная традиция, асимметрия и полный хаос. Что бы вы выбрали? Выбор сложный. Писать по шаблону не хочется. Чтобы написать что-то современное и мощное в рамках традиции, нужно быть очень талантливым. Асимметрия – это талантливое новаторство, которое не будет сразу принято. Ну, а хаос – это, возможно, просто графоманский поток букв и слов. Меня учили жуткому шаблону в школьных сочинениях, но при этом учили наслаждаться Пушкиным, Толстым, Достоевским. Это было сложное испытание. Ты читаешь Пушкина, у которого язык, образы, сравнения, композиция как целая вселенная. И вдруг тебя заставляют писать сочинение по форме «вступление – кульминация – завершение». Литературу, даже современную, в такой шаблон не засунуть, но школа старалась. Потом я понял, что они имели в виду не композицию, а энергетический заряд. Сначала прогреваем двигатель. Разгон, наивысшие обороты, а потом постепенный сброс скорости и остановка. Однако это не композиция, а внутренняя драматургия, и уж точно не единственный вариант построения статьи или романа. Вот посмотрите на три из множества форм построения композиции, но при этом запомните важное правило: мир меняется. Импрессионисты нарушали одни правила, супрематисты – другие, прерафаэлиты – третьи. Но у правила есть продолжение: ты можешь нарушить прежнюю гармонию, только когда готов создать новую. Иначе нельзя. Иначе разрушения будет больше, чем созидания. А ведь мы пришли в мир для созидания, правда?


ШЛЕМ стоял на полке несколько бесконечно долгих месяцев. Это была глобальная бесполезность и пыль. Он знал, что однажды наступит день, когда в квартире откроют окна и сквозь пение птиц и другие звуки улицы все чаще начнет звучать рокот двигателя и рев глушителя. Это будет знак. И этот день наступил. Его повертели в руках и вынесли из комнаты. На улице дул самый прекрасный из ветров. Теплый ветер мая. Хозяин не надел его, а прикрепил к спинке пассажирского места на байке. ШЛЕМ его понял. Ведь ветер был так прекрасен. Они помчались ему навстречу. Потом был удар. Скрежет. Искры. Разлитый бензин по асфальту. А еще через несколько часов ШЛЕМ принесли в квартиру и поставили на полку. На этот раз навсегда.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация