— Я думаю, мы уже убедили их. — Голос Насти предательски дрогнул.
— Ты уверена? — Виктор склонился к ней.
Настя нервно провела языком по внезапно пересохшим губам, и Виктор совсем потерял голову.
— Я думаю, нам надо… — Он потянулся к ее губам.
— Немедленно пойти домой, — увернулась Настя. — На сегодня хватит!
Она поднялась, стряхнула с коленей крошки, зашуршала пакетом от сандвичей, провела рукой по волосам. Виктор, глядя на нее, тоже встал.
— Альма! Ко мне! — позвал он.
Оказалось, та крутилась поблизости и со всех ног примчалась на его зов. Настя молча покосилась на свою воспитанницу, дивясь ее послушанию. Надо же, как шелковая! Компания зашагала по направлению к дому.
На следующее утро Настя с трудом заставила себя подняться. На часах еще только половина седьмого, а ей надо собираться на эту ужасную пробежку! Настя терпеть не могла пробежек, особенно по утрам, но сейчас пришлось пересилить себя. Впрочем, у нее был выбор: либо все же вылезти из теплой постели, либо предоставить Виктора на растерзание ретивым охотницам. Последнее Настю не устраивало. Хоть она и не прочила себя ему в невесты, но душа ее противилась тому, чтобы на ее глазах его окрутили.
Она привычно натянула шорты, но, поглядев на себя в зеркало, отчего-то поспешно сняла их. Быстро влезла в свободные спортивные брюки и белую футболку. Треугольный вырез футболки красиво открывал шею, этого достаточно. Едва она успела провести расческой по волосам, в дверь позвонили. Вместо того чтобы открывать, она снова кинулась к зеркалу. Что за сумасшествие? Зачем она красит губы, как будто отправляется не на утреннюю пробежку, а на романтическое свидание? Но ее рука сама собой после помады потянулась за флакончиком духов. «Я делаю это для себя», — наконец нашла оправдание Настя. Бросив последний взгляд в зеркало, она подошла к двери, чувствуя, как сильно и неровно бьется ее сердце.
На пороге, в белой майке и коротких синих шортах, стоял улыбающийся Виктор…
— Доброе утро! Я не рано?
От одного лишь звука его голоса Настю пробрал озноб.
Виктор озадаченно поглядел на ее руки, покрывшиеся пупырышками.
— Может, тебе стоит накинуть куртку?
— Нет-нет, не беспокойся. Согреюсь на бегу.
На улице, несмотря на ранний час, они были не одни. Казалось, добрая треть жителей их улицы разом озаботилась своим здоровьем.
— Доброе утро, Виктор! Здравствуй, Настя! — раздавались то и дело приветственные возгласы.
Через двадцать минут бега Настя споткнулась и подвернула ногу. Она остановилась, скривившись от боли. Виктор, ничего не замечая, продолжал бежать вперед. Только на повороте он заметил, что его спутница исчезла. Обернувшись, он увидел одинокую фигуру в конце улицы и повернул обратно.
— Что с тобой? Устала? Давай немного отдохнем.
— Да нет, давай уж как-нибудь добежим. — Собрав всю волю в кулак, Настя потрусила за ним, мысленно моля небесные силы о помощи.
— Да, это было действительно неплохое шоу! — сказала Бетти, едва началось очередное занятие шейпингом. — Как он целовал тебе руки…
— И с утренней пробежкой ты тоже хорошо придумала, — одобрила Аннет.
— Но мы еще не видели, чтобы вы хоть раз поцеловались. — Нита сверлила Настю проницательным взглядом. — Так что все это очень неубедительно!
— Надо, чтобы вы по-настоящему поцеловались. — На словах «по-настоящему» Эрни сделал особое ударение.
Настя смутилась.
— Хватит! Это уж слишком! — сказала она, поднимая гантели. — Итак, следующее упражнение…
— Поцелуй! — выкрикнул Эрни.
— Да, иначе ты нас не убедишь! — загалдели все разом. — Вы должны поцеловаться! При свидетелях!
«Наверняка Виктор не в курсе, что такое настоящий поцелуй, раз уж ей пришлось объяснять ему значение рукопожатия», — подумала Настя. Что ж, тем лучше для нее! Меньше риска, что она потеряет голову, как от его поцелуев в ладонь.
— Ладно, — согласилась она. — Мы поцелуемся. Но только не в вашем присутствии!
— Ну уж нет! — хором завопили все, и Эрни — громче всех. — Это должно происходить у нас на глазах!
— Итак, решено. — Нита подвела итог. — Ты поцелуешься с ним на пикнике!
Глава 8
Стараясь осторожно ступать на поврежденную ногу, Настя брела к дому и невесело размышляла. В начинавшихся сумерках на светлом еще небе забелел узкий серп молодого месяца. Но сейчас красота наступающей ночи оставляла ее равнодушной. Неотложного решения требовали два вопроса: кого выбрать из списка доноров и куда устроить на время Альму?
Вдруг она услышала собачий лай. Альма! Это она лает! Настя, прихрамывая, побежала. Ее взору открылась такая картина: Виктор плавает в бассейне, а Альма сидит у воды, время от времени заливаясь пронзительным лаем.
— Привет! — Увидев Настю, Виктор, тяжело дыша, выбрался из бассейна. — Устал! Я вообще-то не очень люблю плавать, но у меня что-то застопорилась работа, я и решил освежиться.
По его мускулистому телу ручейками стекала вода. Настин взгляд скользнул по его груди, животу, непроизвольно опустился ниже. Она поспешно отвела глаза: белые плавки намокли и не могли скрыть остального совершенства его красивого тела.
— Мне осталось описать брачный ритуал улиток и процесс появления потомства, — продолжал Виктор, натягивая джинсы прямо на мокрые плавки.
Они медленно пошли к дому.
— И что там… в брачном ритуале улиток… особенного? — выравнивая дыхание, как можно беспечнее поинтересовалась Настя.
— Ну, во-первых, выбрав себе пару, они долго ползают. Несколько часов или даже целый день.
Настя тут же представила, как восхитительно было бы провести в постели с Виктором весь день.
— Во-вторых, улитки — гермафродиты! Так что одна улитка может выполнять функцию и самца, и самки.
— О! — Настя с трудом усмирила разыгравшуюся фантазию.
Виктор покосился на нее, не поняв, к чему относится ее восклицание.
— Да, кстати, — заговорила Настя озабоченным тоном. — Жаль тебя огорчать, но у нас опять проблемы.
— Какие? Что-то не так получилось с пробежкой?
— Нет, тут все в порядке. — И Настя потерла побаливающую ногу.
— Тогда, может быть, что-то не так с поцелуями? Лично меня это ничуть не напрягает, особенно когда…
— Нет! — перебила его Настя. — Просто пока нам не удалось убедить дам в серьезности наших отношений, и они снова собираются объявить охоту на тебя, если мы… если мы… В общем, мы должны будем поцеловаться у всех на глазах! — выпалила она. — В губы, — добавила она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
