«И у меня все шиворот-навыворот получится, — погрустнела Тамара. — Не надо мне здесь никаких покаяний. У меня своя правда!»
И все же, чего-то внутренне убоявшись, она робко подошла к иконе Богородицы с Младенцем, зажгла свечку. Божественный вид Богоматери со святым Чадом имел какое-то особое притяжение и особенное значение для Тамары…
Свечка разгоралась медленно: сперва маленький сизоватый шарик пламени теплился на фитильке, потом занялся сильнее, пламя выросло, потянулось вверх, под фитилем появился расплавленный блестящий воск. Прикрывая ладошкой осмелевшее пламя, Тамара поставила свечку между двумя другими в пустую капсулу под иконой, перекрестилась и недолго постояла в грустной и в тоже время какой-то непонятной успокоительной раздумчивости.
К выходу шагала осторожно, стараясь приглушать гулкий стук каблуков о бетонный церковный пол. А на улице перемахнула себя крестообразно щепотью и глубоко вздохнула. Надо жить дальше! И даже порадовалась ветру, снегу, неистовствующей метели.
Глава 11
Миновало почти два месяца. Почти два месяца нет покоя Тамаре. Даже на работе все время душа не на месте. Надо что-то предпринимать. Для начала хотя бы сходить в женскую консультацию. Но и этот неизбежный визит к врачу Тамара несколько раз откладывала.
С одной стороны, она с радостью понимала и без всяких врачей, и без всяких анализов, и без тестов свое новое женское положение, с другой — она приходила в отчаяние, догадываясь о том, что это новое положение создано ею незаконно, вернее, не так, как должно быть, не так, как мечталось.
…Врач, однако, была весьма разговорчивой, вовсе не моралисткой, с полуслова понимающей, в чем сложности. О, если бы только сложности! Тамара по потолку бы от счастья пробежала.
— Ольга Андреевна, скорее всего, я беременна от другого человека, не от мужа, — сказала Тамара врачу, когда их неспешный разговор дошел до той черты, которая уже предполагает и полную откровенность, и надежду на тайну.
Мало того, Ольга Андреевна была ей прежде знакома, еще до замужества: как-никак, Тамара работала в той же сфере…
— Ваш случай не нов для нашей практики. Вам следует рассмотреть все моменты, связанные с таким случаем. Во-первых, известно ли вашему партнеру, что вы беременны, и насколько он будет, условно говоря, претендовать на вашего ребенка, если ему об этом известно? Во-вторых, муж… Насколько он осведомлен о происходящем… В-третьих, родственники, особенно со стороны мужа… Знайте, что все свекрови очень бдительно относятся к невесткам… В-четвертых, и это главное, ваши собственные ощущения… Насколько вам дорога ваша первая беременность и насколько вас страшит ее прерывание со всеми вытекающими последствиями… А еще есть аспекты чисто практические…
Ольга Андреевна говорила толково, обстоятельно, заботливо по отношению к Тамаре. Многое из того, о чем она предупреждала и просвещала, Тамара уже десятки раз передумала. Но одного «аспекта» Тамара не обдумывала совсем, боялась его как огня.
— И еще, Тамара, вам нужно быть психологически всегда готовой расстаться с мужем, — сказала, словно почувствовала жгучий «аспект», Ольга Андреевна. — Женщина должна уметь выбирать между своим ребенком и своим мужчиной.
Этот «выбор» оставлял Тамару в смятенном состоянии.
…Сегодня и на работе Тамару обескуражили безгласным вопросом. В отделе кадров аптечного управления решили обновить личные дела сотрудников, обязали заполнить анкету. В графе «семейное положение» Тамара твердо выбрала «замужем». Подчеркнула и задумалась. Что-то ущипнуло внутри: «Неужели может кончиться мое замужество? Неужели может все оборваться, рассыпаться?»
Человек, должно быть, живет с вечной надеждой самосохранения и неуязвимости. Где-то случилось землетрясение и целый город в развалинах — далеко, не у нас. Где-то самолет в штопор — а-а, не с нами, тоже далеко, несбыточно. В каком-то городе жилой дом террористы подорвали — невинных людей ох как жаль, а все равно неблизко. Где-то поезд с рельсов сошел, паром с туристами затонул, автобус на дороге — в лепешку, неизлечимая опухоль — все это вроде где-то, или за километры, или хотя бы за стеной, но не у нас, не с нами. Ведь и она, Тамара, никогда не могла представить себя обманутой мужем, несчастной матерью-одиночкой, без любви и семейного очага. Ей всегда казалось — чаша сия минует ее точно так же, как должны миновать катастрофы, войны, сокрушительные толчки земли.
Но случился просчет: все людские неприятности и беды предназначены для людей, именно, исключений не находится и не предвидится. Вот и ей, Тамаре, придется что-то пережить такое, о чем могла подумывать совсем отвлеченно, про других, про каких-нибудь девушек и женщин из драматических книжек.
— Спасибо вам, Ольга Андреевна, — благодарила Тамара. И хотя никаких решений, никаких шагов не предвидела в близком и даже дальнем будущем — пусть катится все, как катится, — все же разговор с врачом подарил ей проверенную радость будущего материнства.
Дома Тамара села в кухне у окна, глядела на улицу. За окном шел первый весенний дождь. Туманная рябь дождя объяла город. В дожде таились заунывность и успокоение. Дождь усмирял своей серой задумчивой бесконечной монотонностью; отчаяние, острая боль, ярость — не серого, не монотонного цвета… Тамаре дождь был сейчас по душе. Хотелось тихо поплакать. Дождь распускал с небес влажные нити и ровным печальным шумом наполнял пространство за окном.
Когда-то Тамаре мечталось шепнуть на ухо Спирину: «Спирин, я беременна…» Вот, пожалуйста, случай настал — шепни… Верно говорят, беда в одиночку не приходит. Да какая ж вторая-то беда?! Ребенок — это радость! Только поделиться этой радостью не с кем.
Наконец Тамара вздохнула и принялась готовить ужин: скоро должен был из университета вернуться Спирин. А она ему законная жена.
Глава 12
Нынешний вечер припас Тамаре возвращение в пустой дом: еще вчера Спирин уехал на семинар в Санкт-Петербург, прибудет через несколько дней. Идти домой коротать одиночество Тамара не спешила, надумала позвонить Софье, с которой не виделась больше месяца.
— Непременно буду ждать! — говорила по телефону Софья. — Сейчас весна, мне катастрофически не хватает витаминов. Принеси мне тех, импортных, в красочной упаковке, помнишь? И что-нибудь от аллергии захвати обязательно! Жду!
Весна в эту пору шла вразвалочку, без огонька. Солнечных дней было мало, все больше пасмурные: хоть и не холодные, но тепло без солнца топило снег в неохотку — слякотно. И все же воздух был приятно-мягким, с таинством всеобщей побудки. Крохотные серые мышки облепили матово-бурые ветки верб.
На мостовой узкий ручеек бежал возле бордюра, тек по наклонной. Тамара заметила, как рядком плывут два самодельных кораблика, маленькие, из спичечных коробок, колеблются на мизерных волнах. На перекрестке ручеек делал поворот, и один из корабликов вынесло на излучине на прибрежный асфальт, другой — поплыл дальше… «Вот и разошлись, — усмехнулась Тамара, — как в море корабли…»
