— Такое может случиться. Нельзя ничего сказать наверняка. Разумеется, мы делаем все, что в наших силах. Сейчас она спит, и не стоит ее тревожить. Можете приехать днем.
Валентин Петрович оставался в клинике всю ночь, хотя врачи и говорили, что ему лучше поехать домой и отдохнуть. Он покорно сидел в больничном холле. В палату его не пускали, Ольге был нужен абсолютный покой.
Роман вернулся в больницу около полудня, но в палату ему разрешили войти только после обеда. Он прождал все это время на лестнице, общаться с тестем ему совсем не хотелось. Да и Валентин Петрович шарахнулся при виде его как от прокаженного. Его взгляд и выражение лица ясно давали понять, что он думает о Романе.
Когда Роман наконец зашел в палату, Ольга не спала. Она смотрела прямо на него пустым, остановившимся взглядом.
— Мои ноги не двигаются, — сказала она, прежде чем он успел открыть рот. — И это твоя вина. Ты привел в дом эту женщину, которая ничего не смыслит в своей профессии. Ну, вот ты и получил, что хотел.
— Оля! — Роман был в ужасе от ее слов. — Как ты можешь такое думать, говорить?
— Теперь я парализована. Мне понадобится инвалидное кресло. И что ты теперь будешь делать?
— С твоими ногами все будет в порядке. В наше время доктора творят чудеса. Конечно же, они тебя вылечат.
— Нет, — сказала она так, будто была этим весьма довольна.
И ведь это действительно было так! Наконец-то она оказалась в центре всеобщего внимания. Вот теперь ее жалеют от чистого сердца, и никто не скажет за ее спиной, что она притворяется или разыгрывает спектакль.
— И что же ты будешь делать, если я останусь парализованной? — спросила она резким голосом.
— Я не знаю. То есть нет, я, конечно, останусь с тобой, до тех пор, пока буду тебе нужен.
Разводиться с парализованной женщиной — это было для него исключено. Но все в нем противилось тому, чтобы поверить в этот недуг. Конечно же, она преувеличивает, это так для нее типично.
— Ты еще встречаешься с этой девкой? — продолжала Ольга. — Как она вообще может смотреть тебе в глаза? Ведь она пыталась меня убить.
— Прекрати выдумывать, этого не может быть! — вспылил Роман. — Да и потом, не она ставила розетку, это был тот молодой парень.
— Откуда ты знаешь? — взвилась Ольга. В ее глазах сверкала неприкрытая ненависть. — Ты что, уже говорил с ней? Что, она расстроена, что ее гнусная затея провалилась?
— Пожалуйста. Возьми себя в руки! — попытался урезонить ее Роман.
Ольга громко расхохоталась.
— Погоди, скоро об этом еще и в газетах напишут. Весь город будет об этом говорить.
Роман отер носовым платком пот со лба.
— Ты скоро снова сможешь ходить, вот увидишь.
— Но я совсем этого не хочу! — снова взорвалась Ольга. — Я точно знаю, что никогда не смогу больше ходить.
— Я приеду завтра. Ты… ты должна больше спать, чтобы успокоиться.
— Конечно, правду слышать неприятно. Я не сумасшедшая, мой дорогой. Я точно знаю, о чем говорю. Вы оба просто хотели убрать меня со своего пути. Но теперь тебе от меня никуда не деться. Я ведь тебя знаю, парализованную жену ты не оставишь. Да, этого она не могла себе вообразить, когда химичила с розеткой.
— Может, ты действительно сошла с ума? — подавленно отозвался Роман. — Ты что, вообще не понимаешь, что это для тебя значит — остаться парализованной?
Но он понимал, что говорит в пустоту. Роман больше не мог этого выносить.
— Мне надо идти, — бросил он коротко и быстро вышел из палаты. Ольга действительно потеряла рассудок. Все, что она думала и говорила, было чудовищно.
Вернувшись в офис, он решил позвонить Мельниковым. Трубку взял Костя, голос у него был подавленный.
— Это какая-то страшная случайность, — удрученно сказал он. — Я подробно расспросил Мишу, он не понимает, в чем дело. Разумеется, в наши обязанности входила проверка его работы. Он ведь еще только учится. Но кто мог ожидать такого? А как ваша жена?
Роман рассказал Косте, как обстоят дела в больнице. Светы дома не было, и Костя недвусмысленно намекнул ему, что им лучше не видеться. Ведь получалось, что его сестра под подозрением. Роману нечего было на это возразить. Его собственная жена была абсолютно уверена в виновности Светланы.
Дома он долго в задумчивости ходил по комнате. В сложившейся ситуации ему действительно нельзя было встречаться со Светой. А главное, надо было как-то снять с нее подозрения, убедить Ольгу и ее отца, что здесь не было никакого злого умысла. Значит, придется помириться с Ольгой. Ну а если паралич не пройдет, выбора не останется, он не сможет ее покинуть. После Светы он вряд ли полюбит другую женщину. Тогда единственный смысл его жизни будет состоять в работе, в руководстве фабрикой.
Роман почувствовал, что постепенно успокаивается. Он снова знал, что ему надо делать.
Он посмотрел на часы. Возможно, Ольга еще не спит. В любом случае он попытается поговорить с ней еще сегодня.
Рядом с кроватью Ольги сидел Валентин Петрович. Он бросил на вошедшего в палату Романа взгляд, полный отвращения. Но Роману было не до того, чтобы обращать на это внимание.
— Как твои дела? — обратился он к жене, стараясь произнести эти слова с любовью. — Я не находил себе места дома. Я должен был обязательно еще раз тебя увидеть, узнать, как ты себя чувствуешь.
— Что, теперь у нее не нашлось для тебя времени? — злобно спросила она.
— Забудь все, что было. Я… я сам не знаю, что на меня нашло. — Роман с трудом выдавливал из себя слова. — Ты ведь знаешь, что я люблю только тебя. Ты ведь должна была это чувствовать, дорогая.
Лицо Ольги исказилось.
— Это она тебя ко мне подослала? — спросила она в бешенстве. — Все ясно, теперь она, конечно, боится. Но ты можешь ей передать, что так просто она не отделается. Я еще увижу ее за решеткой.
— Ольга, прошу тебя, все это какая-то роковая случайность! Она не виновата. И клянусь тебе, сегодня я с ней не виделся и не говорил.
— Поклянись здоровьем своей матери! — Она просто сверлила его глазами.
— Клянусь здоровьем моей матери, — произнес Роман с глубоким вздохом. — Теперь ты мне веришь?
— Да.
Она все еще смотрела на Романа со злобным недоверием, но его поведение все же смягчило ее.
— Что ты собираешься делать вечером?
— Я поеду домой и сразу лягу в постель. Тебе тоже лучше поспать. Ты выглядишь такой усталой. Завтра я заеду к тебе до работы.
— Хорошо, я буду тебя ждать.
— Я рад, что тебе стало лучше. Потерпи немного, скоро все снова будет в порядке, ты поправишься.
— Думаю, что от коляски мне никуда не деться. Но все это не так плохо, пока ты любишь меня. А ты ведь любишь меня так же, как прежде?
