* * *
Вечером Роман действительно отправился к сестре. Он сидел вместе с Костей и Катей в ее небольшой комнатке. Наверное, он только мешал и сестра куда охотнее побыла бы сейчас наедине с Костей. Но сейчас это его ничуть не волновало. Он засыпал их сотнями вопросов, которые так или иначе были связаны со Светой. Хотя он и старался не произносить ее имя чаще, чем это было необходимо.
Он узнал от Кости, что у Светы на носу экзамен, что все вечера напролет она сидит дома и занимается и лишь иногда ненадолго выходит на улицу перед сном, чтобы подышать свежим воздухом.
* * *
— У меня болит голова. Я, пожалуй, немного пройдусь. Ты ведь не против? — как-то вечером обратился Роман к жене. — Или мне лучше постоять у открытого окна и подышать свежим воздухом? — добавил он с горькой иронией.
Ольга, насторожившись, внимательно наблюдала за ним.
— И сколько же ты собираешься отсутствовать? — спросила она.
— А сколько мне будет позволено? — спросил Роман саркастически.
— Пожалуйста, недолго.
— Я выйду на полчаса.
— Хорошо, тридцать минут, но ни минутой дольше! Куда ты пойдешь?
— Я еще не решил. Может быть, мне подать просьбу в письменной форме?
— Я просто спросила. Так иди же. И не забудь — полчаса.
Стоя на улице перед домом, Роман просто кипел от ярости. Он и шага не мог ступить без ее разрешения! Это было выше его сил. У него действительно болела голова, но теперь он решил, что это будет хорошим предлогом, чтобы хоть ненадолго увидеть свою любимую.
Около десяти вечера Света обычно совершала перед сном небольшую прогулку. Было без четверти десять. На такси он доехал до ее дома за пять минут. Он попросил водителя остановиться напротив и подождать его. Роман замер у дома в надежде на встречу.
Наконец на улице появилась фигурка Светы. Голова была низко опущена, она смотрела в землю, немного сутулясь. Не оглядываясь по сторонам, Светлана быстро пошла по улице, как будто у нее была какая-то конкретная цель. Роман двинулся за ней следом, ускоряя шаг.
— Света!
Услышав знакомый голос, она остановилась и обернулась. Ее охватила безумная радость, но это длилось лишь несколько секунд. Она не должна его видеть, теперь это было даже опасно.
— У меня очень мало времени, я должен ехать домой, — выпалил Роман и тут же осознал всю унизительность своего положения. Он выглядел провинившимся школьником, которому строго-настрого запретили выходить из дома.
— Как ты?
Свете казалось, что ее сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Она не могла оторвать глаз от Романа. И хотя на улице было темно, Роман видел, что творилось у нее на душе.
Он взял ее за руку.
— Я люблю тебя, — нежно проговорил он. — Я никак не могу забыть тебя, любимая.
— Я тоже, — ответила она смущенно. — Но ведь мы не должны встречаться.
— Ты права. Но мне было просто необходимо увидеть тебя, хотя бы так, украдкой. Все равно это лучше, чем ничего.
— Лучше бы мы никогда не встречались! — воскликнула она с горечью. — Мне надо тебя забыть.
— Ты действительно этого хочешь?
— Нет. Но так будет лучше для всех, Роман.
Он увлек ее в тень парадного и поцеловал. Она ответила ему пылко, сама не осознавая этого. Ее пальцы крепко сжимали ворот его пальто, словно она боялась отпустить его от себя.
Они не говорили друг другу ни слова. И только целовались — так жадно, как будто хотели наверстать поцелуи, о которых так мечтали все эти долгие недели.
— Я не поеду обратно. Она просто дьявол какой-то! Я больше не выдержу. Она не может меня заставить быть с ней, — прорвало Романа.
— Ты должен! — Она взяла его лицо в свои теплые ладони. — Образумься, Роман! Тебе надо идти. Прощай!
И не забывай меня. Нет, лучше забудь. А теперь иди.
— Я не могу. Мы ведь теперь одно целое… — беспомощно проговорил он.
Водитель такси посигналил. Ведь клиент потребовал, чтобы ровно в четверть одиннадцатого он доставил его домой.
Света резко повернулась и побежала прочь. Он хотел было догнать ее, но потом в отчаянии махнул рукой.
— Домой, — сев в такси, произнес он мрачно, и уголки его губ опустились в горькой усмешке. Этот дом, которым он так несказанно гордился когда-то, стал теперь для него тюрьмой.
Ольга настойчиво отказывалась от помощи врачей. Казалось, ее нисколько не заботило то, что она по-прежнему не могла ходить. Дело явно было не только в ногах, Романа пугало состояние ее психики, он понимал, что она больше собой не владеет. Она была больна, ей нужна была помощь, это было для него абсолютно ясно. Если бы только Ольга сама поняла это и захотела лечиться… «Я должен найти какой-то выход, — размышлял он. — Неужели ничего нельзя исправить?!»
* * *
На следующее утро Роман только ненадолго заглянул в свой офис. Он отдал секретарше необходимые распоряжения, а потом сразу уехал. В его бумажнике был адрес психиатра, который недавно открыл свою частную практику.
В приемной к нему вышел доктор Маевский. Врач оказался моложе, чем ожидал Роман. Но что-то в этом молодом человеке внушало доверие, и Роман почувствовал, что с ним можно говорить откровенно.
— Что вас беспокоит? — приветливо обратился к нему доктор и жестом предложил Роману сеть в кресло напротив. — Вы курите? — спросил он и предложил Роману сигарету.
Роман закурил и, почувствовав некоторое облегчение, незаметно огляделся вокруг. Мебель в кабинете была новой, но явно недорогой. Да и сам доктор был одет весьма скромно. Роман уже давно научился разбираться в таких вещах.
— Я пришел к вам не из-за себя, — начал он. — У меня проблемы с женой. Она болезненно ревнива.
Хотя Роману было совсем непросто исповедаться незнакомому человеку, но он рассказал симпатичному доктору все как на духу.
— Вы сможете мне помочь? — заключил он вопросом свой рассказ.
И напряженно подался вперед в ожидании.
— Думаю, что смогу. Ведь то, что вы мне рассказали, — случай весьма распространенный.
— То есть вы уверены, что мою жену можно излечить от ее болезненной ревности? — Роман не мог поверить такому счастью.
Маевский улыбнулся и тем самым еще больше расположил к себе Романа.
— Наверняка обещать что-либо, конечно, нельзя, но дело не выглядит безнадежным. Правда, лечение может оказаться длительным. Главное условие — ваша супруга сама должна согласиться на лечение и приходить ко мне регулярно.
— Но в этом-то и проблема! Ведь она как раз боится того, что ее вылечат. А нельзя ли так устроить, чтобы вы сами пришли к моей жене? Я мог бы вас представить как своего друга. Моей жене как раз не надо знать, что вы собираетесь ее лечить. Может быть, вам удастся завоевать ее доверие и как-то ее уговорить?
