— Послушай, Юля, — детектив уже забыл, что обращался к ней на «вы» при встрече в доме отца Никиты. — Ты всем продемонстрировала свою твердость. Все усвоили: ты делаешь так, как считаешь нужным. И я не стану пытаться навязать тебе свой план действий. Но ты умная девочка, должна сама понимать, насколько опасна твоя затея. Хрупкая девушка против крепкого мужчины — это может закончиться печально. Ты должна подстраховаться.
— И что вы предлагаете? Поедете со мной в гости к Бобыреву? — хохотнула Юля.
— Очень остроумно. Я предлагаю кое-что по-практичнее: когда соберешься в гости, дай мне знать, я подъеду и буду рядом. А ты отправишь мне текстовое сообщение с просьбой о помощи: оно даст мне основание попасть в дом мэра и помочь тебе.
— Вряд ли Гадина даст мне спокойно написать эсэмэс. Ваша идея никуда не го…
— А перебивать старших нехорошо, юная леди, — вредным голосом произнес Кис. — Дослушай сначала. Для этого тебе понадобится скачать небольшую программку для автоотправки сообщений. У тебя Андроид или…
— Андроид.
— Тогда идешь в Гугл-плэй, находишь там прогу типа «автоэсэмэс», закачиваешь. Затем пишешь сообщение с криком о помощи. Мол, меня Бобырев пытается изнасиловать. И назначаешь время отправки. Если ты к нему пойдешь, допустим, шесть вечера, то отправку поставь на восемнадцать пятнадцать. Даже если ты сама сумеешь с ним справиться, то наш приход тебе ничем не помешает. Ну а если ты не сможешь отбиться… Сечешь, как кстати будет наше появление?
— «Наше»?
— Я возьму с собой кого-нибудь из полиции. Толю Овчинникова, к примеру. Для попадания дом требуется официальное лицо.
Алексей знал, что Толя в этот план никак не вписывается, потому что не он, Кис, этим планом руководит, а Терентьев, который привлек собственные ресурсы. Но говорить об этом Юле пока не следовало. Знакомые имена ее не напрягут, не вызовут лишних опасений.
Была еще одна маленькая ложь в его словах: текстовое сообщение, которое Юля должна прислать, послужит не столько сигналом — ведь они будут наблюдать сцену в мониторы и без всяких эсэмэс поймут, когда нужно вмешаться, — сколько психологической поддержкой девушки. Поскольку о видеонаблюдении детектив предпочел умолчать, этот финт с эсэмэс служил способом сказать Юле: ты не одна, мы рядом, в обиду тебя не дадим. Она должна знать, что к ней придут на помощь.
Юля думала некоторое время. Алексей немного опасался, что эмоции возьмут в ней верх, — однако нет, победу одержал разум. На самом деле победу одержали слова учителя информатики Вити, но детектив об этом знать не мог, разумеется.
— Договорились, — произнесла девушка.
— Вот и отлично. Тогда жду от тебя сообщения времени, в которое ты навестишь мэра. Удачи! — попрощался детектив, от всей души надеясь, что все пойдет по плану.
…Прошло уже три часа с тех пор, как она включила свой мобильный. Три часа, как все, у кого есть номер, получили извещение о том, что Юля снова в сети. Но Гадина до сих пор не позвонил. Возможно, занят, сидит на каком-то совещании…
Родители тоже пока не звонили. Не услышали, как упала в телефон эсэмэска с извещением. Это неудивительно: мама всегда оставляет его на столе в гостиной, тогда как при этом сама может находиться на кухне, в спальне, в ванной… А в школе она его вообще выключает: там и учителям, и детям запрещено пользоваться мобильной связью. Папа тоже мог не услышать, хотя раньше с телефоном он не расставался. Раньше, когда он занимался бизнесом… Как изменился его характер после двухмесячных скитаний и амнезии?
Сама же Юля звонить им пока не хотела: только после разговора с Бобыревым ей станет ясно, когда она вернется в Энск. В зависимости от того, что он ей скажет, как себя поведет…
Ну что ж, подождем.
…Когда она услышала папин голос, то не смогла произнести ни слова. Душили рыдания — беззвучные, бесслёзные. От них сотрясалось все тело, горло будто удавкой перехватило.
— Юля, Юленька, ты меня слышишь, доченька?! — кричал папа в трубку, а она была не в состоянии ответить.
Наконец ей удалось проговорить сиплым голосом:
— Папочка, я перезвоню.
Некоторое время Юля неподвижно сидела на стуле, глядя в окно. Она пребывала в состоянии шока. Она не думала, не представляла, до какой степени скучала по семье. До какой степени оказалась болезненна их разлука. И до какой степени опустел их дом, в котором больше не звенит веселый голосок Антошки…
Она минут пять плескала в лицо ледяную воду, чтобы прийти в себя. Потом достала из маленького холодильника коробочку сока, сделала несколько глотков. Пару минут позанималась дыхательной гимнастикой. Ну вот, теперь она вроде бы в норме, можно звонить…
— Папа, родной… Извини, я…
— Девочка моя, как ты?
— Нормально… Вы как?
— Куда ты пропала, поче… — в некотором отдалении Юля услышала дрожащий мамин голос: «Не задавай такие вопросы, Юра, не надо…» — У тебя все в порядке, правда? — послушался отец и сменил тему.
— Да, папочка, да. А мама как?
— Она тут, рядом, я передам ей трубку, но она плачет, не может говорить…
— Не надо, мои родные, не плачьте. Я скоро вернусь. У меня все хорошо. И… Мне детектив рассказал, что случилось. Про то, что случилось с тобой, пап, и про Антошу…
Некоторое время стояла тишина, если не считать сдавленных всхлипываний на обоих концах линии.
— Зато у нас есть отличная новость, — проговорил наконец отец. — От нас только что вышел мэр, Валентин Игоревич. Он сказал, что лишь вчера узнал о случившихся в нашей семье несчастьях. Приносил соболезнования, очень искренне… Извинился, что после твоего побега не интересовался нашими делами…
Юля сжала зубы, чтобы подавить восклицание.
— Обещал помочь, — продолжал Юлин папа. — Подстегнуть поиски убийц Антоши… А мне он предложил возглавить новый инвестиционный фонд для стартапов. Молодежь в городе подросла, инициатив много, нужно с ними работать, помогать, вкладывать в идеи деньги, а для этого нужен опытный финансист, способный оценить риски. Обо мне он слышал и раньше самые лучшие отзывы и теперь хочет, чтобы я взялся за это новое направление, очень важное для развития города… Вот так он сказал.
— И это несмотря на обвинение в краже?
— Он уверен, что это недоразумение. Он навел какие-то справки, у меня надежная репутация…
В голосе отца слышалась та восторженная радость, с которой воспринимают не просто хороший поворот событий, а прямо-таки чудесный, волшебный, вроде выигрыша миллионов в лото.
— Я очень рада за тебя, папа, — фальшиво произнесла Юля, изо всех сил надеясь, что отец фальшь не почует.
— Не только за меня, Юленька, — за всех за нас! Мы ведь уже дом собирались продавать, только твоего возвращения ждали… Но теперь будут деньги, жизнь наладится!
