— Валентин Игоревич, это вы что-то не поняли! Вы просили простить вас за прошлое нападение на меня, и я решила, что вы раскаялись, что больше этого не повторится!
Юля вдумчиво подбирала слова: нужно, чтобы на записи оказалось как можно больше информации. Чтобы стало понятно: это уже не первый раз. И вот еще слова, которые нужно обязательно произнести:
— …мне всего шестнадцать лет, как вы смеете!!!
— Чудный возраст, — воскликнул мэр. — Самый сексуальный!
И он, ухватив Юлю за свитер, быстро содрал его через голову девушки. Под ним оказалась голубая кружевная маечка на бретельках. Мэр впился жадным ртом в шею девушки, затем стал покрывать поцелуями декольте, нежные полукружья груди. Юля изо всех сил упиралась руками в его ключицы, пытаясь удержать мужчину на расстоянии от себя, но ему это, похоже, даже нравилось. Он норовил спустить бретельки майки и лифчика с ее плеч, пока безуспешно — но это пока. Он играл с Юлей. Он охотился, как кот, позволяя мышке поверить, что она может спастись.
— А что же ты это сегодня в брючках?
В сентябре Юля приходила к мэру после школы, на ней была школьная форма, юбочка-пиджачок. Но сегодня она надела джинсы, потому что, во-первых, зимой в них теплее, а во-вторых, чтобы Гадина не смог сразу запустить свои грязные лапы ней в трусики.
— Нарочно надела, признайся, чтобы распалить меня, а, маленькая негодница?
Интонация при этом у мэра была особенная. До такой степени сладострастная, будто уже сами эти слова доставляли ему наслаждение.
«Он точно извращенец», — брезгливо подумал Алексей, наблюдая сцену в монитор.
Мэр с легкостью снял руки девушки со своей груди, сжал оба ее тонких запястья одной рукой и, целуя ее пальцы, стал напирать на Юлю, оттесняя ее к стене. Ладонью другой руки он поглаживал плечо девушки.
— Отпустите меня! Немедленно отпустите! — требовала Юля. — Не смейте меня трогать!
Но тщетно. Как только ее спина уперлась в стену, мэр резким жестом сдернул обе бретельки с ее плеч. Голубая майка и голубой же атласный лифчик съехали на талию.
— Брючки, — говорил он, тиская грудь девушки, — это отличная идея! Мне будет так приятно их расстегивать…
Он наклонился, чтобы поцеловать сосок. Юля двинула коленом ему куда-то в живот, получше разглядеть не представлялось возможным: камера наблюдения смотрела мэру в спину.
Он захохотал.
— Вот умница. Знала бы ты, как меня распаляешь! Люблю, когда девушка играет в недотрогу…
— Я ничего не играю, козел! Отпусти меня, сказала!
— Ой-ой, какие мы строгие! — мэр расстегнул пуговицу на поясе Юлиных джинсов и принялся сдирать их с бедер девушки.
Юля брыкалась и отбивалась, но мэр не обращал внимания на ее сопротивление. Он был значительно массивнее и сильнее девушки, ее потуги только забавляли и возбуждали его.
Из-под джинсов показались голубые трусики, мэр даже застонал от удовольствия.
— Сейчас ты перестанешь брыкаться, моя прелесть, сейчас ты содрогнешься от наслаждения. — Его ладонь лезла Юле в трусы. — Ну-ка, раздвинь ножки. Совсем чуть-чуть, давай, давай…
Он опустился на одно колено и принялся скатывать ее трусики вниз. Юля лупила его изо всех сил по голове, но мэр, казалось, не обращал на побои никакого внимания.
Впрочем, наверное, они его все же достали. Потому что он вдруг подхватил Юлю под коленки перевалил через плечо. Пересек комнату и посадил ее на пианино. Клавиши отозвались нестройным жалобным аккордом. Юля кричала.
Мэр посмотрел на нее — выражения его лица детектив не мог рассмотреть, теперь камера видела их в профиль — и вдруг залепил Юле пощечину.
Потом еще одну, по второй щеке. От неожиданности девушка умолкла. И тогда он резко сдернул Юлины трусики и джинсы до самых сапожек, схватил Юлю за колени, пытаясь развести их в стороны.
Она извивалась — пианино стонало — стонал и мэр. От наслаждения.
Неожиданно он навалился на Юлины колени всем весом, и ему удалось их раздвинуть с помощью локтей.
Алексей смотрел на эту сцену со смешанным чувством отвращения, возмущения и стыда. Стыда за взрослого мужчину, по возрасту подходящего Юле в отцы, который пытается использовать ее тело для удовлетворения своей похоти. Он покосился на полицейских, сидевших рядом с ним. Один просто отвернулся от экрана, другой, прикусив нижнюю губу, смотрел на эту сцену исподлобья, третий потирал свой кулак, готовясь дать в морду. Правильно, нормальным мужикам такое не может нравиться.
— Пора вмешиваться, — произнес детектив. — Юля не справляется. Еще минута, и подлец доберется до цели.
Они встали, намереваясь выйти из микроавтобуса. Но неожиданно увидели: мэр совершил ошибку. Постанывая и явно теряя голову, он склонился к лону девушки, вытягивая губы…
Юля не упустила момента: она нанесла ему удар коленом промеж глаз.
На этот раз в камеру донесся не сладострастный стон, а вой. Мэр осел и схватился за переносицу.
Юля резво спрыгнула с пианино и, натягивая на ходу джинсы, бросилась к своей сумке, вытащила из карманчика что-то, напоминающее фонарик… Ага, понятно что! Она приставила «фонарик» к шее мэра — электрошокер!
Однако выпустить разряд она не успела. Мэр, стоя на коленях, развернулся, обхватил одной рукой Юлю за ноги и повалил на пол. Электрошокер грохотом отлетел. Девушка упала лицом вниз, и мэр, развернувшись к ней, взял ее за затылок и стукнул об пол лбом. этом жесте уже не было ничего эротического — ничего общего с недавними пощечинами, доставившими ему явное наслаждение, нет. Это был полный ярости жест, граничащий с желанием убить. Или как минимум разбить ей голову. Месть за полученный удар в переносицу. И, если бы не боль, которая все еще не отпускала его, он бы наверняка так и сделал.
— Помчались! — скомандовал Алексей. — Быстрее, пока эта дрянь девочку не убила!
Спецназ загрохотал в ворота. Охраннику, ответившему в переговорное устройство, было объяснено, что поступил сигнал бедствия от девушки, находящейся в этом доме.
Обалдевший охранник открыл калитку, затем дверь, и двое мужчин в камуфляжной форме, один полицейском мундире с полковничьими погонами и детектив в штатском влетели в холл.
— Где она?
— Кто? — честно не понимал охранник.
— Здесь находится девушка. Ее пытаются изнасиловать.
— Кто?! — изумился охранник.
— Нам в ту дверь, — произнес один из спецназовцев, указывая пальцем влево.
Через секунду они вломились в комнату. Их глазам открылось странное зрелище: Юля сидела на полу, держась руками за голову, а мэр лежал рядом, не двигаясь. Один из спецназовцев принялся снимать происходящее и комментировать: «Мы входим помещение, где, по нашей информации, находится жертва, в отношении который были применены противоправные действия…»
