— Значит, я не буду делать унылое лицо.
— Не получится. И это не твоя вина. Я думаю, ты молодец. На твоем месте я бы от него избавился. Прямо сегодня.
— Что ж, мы с тобой разные, вот и все.
— Ты сама это сказала. Послушай, я с самого начала предупреждал, что ответственность взрывает мне мозг. А что, по-твоему, этот ребенок? Это долг, который вяжет по рукам и ногам.
— Крис, что ты хочешь от меня услышать?
— Я хочу, чтобы ты вернулась домой. И ты поедешь, даже если мне придется затолкать тебя в самолет силой. Ты уже предупредила домовладельца, что съезжаешь, значит, только и осталось, что позвонить в грузовую компанию, собрать вещички и сесть в самолет. Именно это ты и сделаешь, даже если мне придется сунуть кляп тебе в рот и связать. И даже не трудись со мной спорить. Без шансов. У тебя две недели. Можешь прихватить еще пару дней и пожить это время у меня, но не дольше. Возвращайся в Нью-Йорк, и у нас еще может что-нибудь получиться. А если останешься в Сан-Франциско, тогда все кончено. Я никогда тебе этого не прощу. Я всегда буду думать, будто ты осталась, чтобы доставать меня. Так что сделай мне одолжение… уезжай.
Крис вышел из комнаты, а я уткнулась в подушку, задыхаясь от рыданий. И через несколько минут услышала шум отъезжающей машины.
Вечером Крис вернулся, но решение он уже принял. Я должна была уехать. И к концу недели я знала, что уеду. По-иному не получалось. Крис сумел убедить меня. И его наигранная веселость в те дни перед моим отъездом была самой большой жестокостью по отношению ко мне. Ничего хуже быть не могло. Он был таким добрым и любящим, каким я его никогда не видела. А я любила его еще сильнее, чем прежде. В эти несколько недель Крис разбил мне сердце, но я почему-то все равно его любила. Таким уж он создан. Разве можно его винить? Вскоре мне начало казаться, будто это я поступила с ним несправедливо, когда приняла то решение. И, главным образом, тем, что взяла и забеременела. Но у меня не было выбора. Моя добродетель требовала, чтобы ребенок родился.
Когда отец привез Сэм обратно, Крис помог мне сообщить дочери, что мы уезжаем, и собственноручно упаковал мои вещи. Он не полагался на удачу. Вероятно, тогда Крис Мэтьюс и любил меня, но этим поступком высказался яснее ясного. Он хотел, чтобы я уехала. И я должна была уехать.
Время, казалось, растянулось на тысячу дней. Но он пришел, этот ужас последнего дня. Прости-прощай. Это становилось просто невыносимо, однако хуже всего была последняя ночь.
— Доброй ночи, Крис.
— И тебе тоже… Джилл, ты понимаешь, что я не хочу так с тобой поступать, но не могу иначе. Может, мне тоже хочется, чтобы ты оставила этого ребенка, но я пока не уверен. Наверное, со временем я смогу это принять. А сейчас я чувствую себя законченным сукиным сыном.
— Ты не виноват, что все так по-дурацки получилось.
— Да, действительно, по-дурацки. Извини, что ты из-за меня забеременела. Черт, лучше бы…
— Не надо, Крис. Я-то не жалею. Я рада, даже если…
— Зачем тебе этот ребенок, Джилл?
— Я уже объясняла. Я хочу, чтобы ты всегда был рядом. Вот и все. У меня нет выбора.
Мы лежали в темноте, держась за руки, и мой мозг продолжал лихорадочно работать. «Это наша последняя ночь. Последний раз, когда я лежу в его постели. Все кончено…» Я знала, что Крис никогда не приедет в Нью-Йорк, ведь он ненавидит этот город. Крис не захочет видеть своего ребенка. Какой ему тогда смысл приезжать?
— Джилл, ты плачешь?
— Н-нет. — Но меня уже душили рыдания.
— Не плачь. Пожалуйста, не плачь, Джилл. Я тебя люблю. Пожалуйста. — Мы лежали обнявшись и плакали. В последний раз. В последний… — Прости меня, Джилл!
— Все в порядке, Крис. Все будет отлично.
Вскоре он заснул в моих объятиях, этот мальчик, которого я так любила, мужчина, который любил меня и теперь сожалел, разбил мне сердце и предал меня. В наши лучшие времена он наполнял мое сердце таким восторгом и счастьем, каких я не знала прежде. Кристофер Мэтьюс, взрослый ребенок! Красавец мужчина с душой мальчишки. Мужчина, скакавший по пляжу на неоседланной лошади в тот день, когда мы встретились. Разве я могла стать для него ярмом? Знаю, мне следовало настоять на своем. Но я не осмеливалась.
Я лежала без сна, пока не начало светать, а потом свернулась калачиком, уткнулась в спину Криса и заснула, слишком измученная, чтобы плакать. Наша последняя ночь завершилась. Наступил конец.
ГЛАВА 11
— Да послушай! Не смотри на меня так. Очень хорошо, что ты вернёшься в Нью-Йорк. У тебя там много друзей. И я приеду всего через пару месяцев. Джилл, я не собираюсь объяснять тебе снова и снова и не хочу даже стоять рядом, пока ты носишь эту маску вселенской скорби.
Мы стояли в аэропорту, и у Криса был вид Христа, идущего на Голгофу. Его грызла совесть? И в этом тоже я виновата?
— Хорошо, извини. Ничего не могу с собой поделать. Я… — Черт. Какой в этом смысл? — Я вернула тебе ключ от дома в Болинасе?
— Да. Ты взяла с собой лыжные ботинки? Вчера я видел их в саду. По-моему, классные. Не надо их бросать.
Какой хороший мальчик, Крис. Практичность — безопасная тема, не так ли?
— Я их взяла.
Я посмотрела на Криса, и он ободряюще мне улыбнулся — мол, умница, раз уезжаешь. Это была такая игра. Добрый дядюшка Крис провожает тетушку Джиллиан в аэропорту, и она не устраивает истерик. Вот так. Улыбнитесь, сейчас вылетит птичка. Интересно, подумала я, для кого мы разыгрываем эту сцену? Для пассажиров в аэропорту, друг для друга? Или хотим обмануть самих себя? Мы были воплощением всех «несчастливых концов», какие только можно найти в книгах, и тем самым все испортили. Даже не пытаясь протянуть друг другу руки, просто тянули время перед посадкой в самолет.
Тихий голос Криса, ничего не значащие слова и пустые улыбки твердили об одном: «Не внушай мне чувство вины», — и мое измученное лицо словно кричало в ответ: «Я тебя ненавижу»!
— Я положила твой дождевик на заднее сиденье.
— Хорошо.
— А где Сэм? — Я взвилась от паники. Этим утром мои нервы были на пределе.
— Расслабься. Она вон там, играет с мальчиком. Не сходи с ума, Джилл. Все будет хорошо.
— Разумеется. — Я кивнула, глядя себе под ноги и стараясь не ляпнуть какую-нибудь глупость. — Вечером я тебе позвоню, как доберемся до места.
— Почему не подождать до воскресенья? Тариф на связь будет дешевле. Мы же не можем взять в привычку созваниваться каждый день, — говорил Крис, глядя куда-то поверх моего плеча.
— Не каждый день. Просто я подумала — тебе ведь захочется узнать, что мы добрались благополучно. — В моем голосе уже зазвучали раздраженные ноты.
— Если самолет упадет, я об этом узнаю. Устраивайся на новом месте, потом через пару дней позвони.
