— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, но не буду.
— Ах, прости. Это Джиллиан Форрестер. Мэттью Хинтон.
— Добрый вечер. — Мы пожали друг другу руки через стол. У Пэг был довольный вид.
— Дамы, так как насчет выпить?
Я хотела отказаться, но Пэг сделала мне страшные глаза и приняла приглашение.
Мы немного поболтали. Мэтт оказался адвокатом, работал на Уолл-стрит и состоял в том же теннисном клубе, что и Пэг. Ему было лет тридцать. Легкие непринужденные манеры, но, на мой вкус, слишком навязчивое обаяние. У меня возникло ощущение, будто он рассматривает меня с ног до головы, как кусок мяса, прикидывая, стоит ли его покупать. Мне это показалось возмутительным.
— А что, дамы, если я отвезу вас обеих в «Раффлс»? Выпьем немного, потанцуем.
На сей раз я опередила Пэг:
— Нет, спасибо. Только вчера я прилетела из Калифорнии и до сих пор чувствую себя невыспавшейся.
— Мэтт, она моя лучшая подруга и самая большая заноза в заднице. Только и делает, что портит людям веселье.
— Пэг, а почему бы тебе не поехать без меня? Я отлично доберусь на такси.
— Нет, я тоже пас. Извини, Мэтт.
Он скорчил шутливо-трагичную физиономию, воздел руки, и мы дружно оплатили наши счета. То есть это сделали Мэтт и Пэг, а я переживала из-за того, что подруге пришлось платить за мой ужин. Однако вечер получился чудесным.
Мэтт предложил развезти нас обеих по домам, и Пэг согласилась. Через несколько минут мы уже подъехали к «Ридженси», и Мэтт оценил, что я живу в таком отеле. Я поцеловала Пэг в щеку, поблагодарила за ужин, стараясь не дать ей сказать ни слова. Что бы она сейчас ни заявила, это наверняка покажется мне неприятным. Мэтт терпеливо дожидался на тротуаре, возле открытой дверцы такси.
— Он тебе понравился? — шепнула Пэг мне на ухо, когда я высвобождалась из ее объятий.
— Нет, черт возьми! И не вздумай меня сватать! А вот за ужин спасибо, — ответила я хриплым шепотом, под стать ее собственному; к тому же подкрепила слова суровым взглядом.
Но Пэг промолчала, и это было дурным знаком. Я прямо видела, как она приступает к осуществлению своих планов на Мэтта, пока бедняга будет подвозить ее до дому.
— Спокойной ночи, Мэтт. Спасибо, что подвезли. — Я пожала ему руку и направилась к вращающейся двери отеля, махнув на прощание Пэг.
— Джиллиан! — воскликнул Мэтт.
— Что?
— Я позвоню завтра.
— Э-э…
Но он уже исчез, хлопнула дверца, и такси растворилось в нескончаемом потоке автомобилей.
ГЛАВА 16
Телефон зазвонил на следующее утро, когда я мужественно сражалась со второй чашкой кофе. Я рассеянно сняла трубку, держа в другой руке газету.
— Алло!
— Он тебе понравился?
— Пэг! Остынь, пожалуйста. Я тебе все сказала вчера. С тех пор ничего не изменилось.
— Да что с тобой такое?
— Я все еще люблю Криса.
— Да, и это заведет тебя в тупик. Он ведь бросил тебя, не забыла?
— Пэг, хватит. Давай не будем об этом. Зато вечер вчера получился отличный.
— И я так думаю. А еще… черт. Ладно, Джилл. Я молчу. Однако хорошо бы тебе с ним встретиться. Это было бы удачное начало в Нью-Йорке. У него множество знакомых.
— Не сомневаюсь. Но Мэтт меня нисколько не воодушевляет.
— Поняла. В следующий раз подыщу тебе хиппи, дурочка. — Пэг рассмеялась, и мне сразу стало легче. — Ладно, просто я хотела замолвить словечко за беднягу Мэтта. А сейчас мне пора бежать — деловая встреча. Я тебе позвоню.
— Хорошо, Пэг. Увидимся.
Не успела я повесить трубку, как телефон зазвонил опять. На сей раз я догадывалась, кто это может быть. И оказалась права.
— Джиллиан?
— Да.
— Доброе утро. Это Мэттью Хинтон.
— Доброе утро. — Дальше что? Сегодня я была не в настроении.
— Джиллиан, я хотел пригласить вас на ужин, но подвернулось кое-что получше. Один из старших партнеров в нашей фирме предложил мне два билета на премьеру в оперу сегодня вечером. Как вы на это смотрите?
Я могла сколько угодно корить себя за внезапную перемену настроения. Однако случай был слишком заманчивый, чтобы пропустить его.
— Мэттью, это было бы чудесно! Вы меня балуете.
— Ерунда. Представление начинается в восемь часов, а потом мы сможем поужинать. Я заеду за вами в семь тридцать. Согласны?
— Конечно, согласна! Значит, увидимся. И спасибо.
Я взглянула на свое отражение в зеркале и почувствовала себя виноватой — согласилась встретиться с Мэттом только из-за оперы. Но, черт возьми, это действительно королевский подарок!
Он прибыл ровно в семь тридцать и даже присвистнул — долго и со значением, отчего у меня чуть не разболелась голова. На мне было кремовое атласное платье, подчеркивающее то, что еще оставалось от моего калифорнийского загара. Должна признать, я сама была польщена, когда перед выходом из гостиничного номера осмотрела себя в зеркале.
Мэтт был весьма привлекателен в строгом вечернем смокинге с сапфировыми запонками и на мгновение напомнил мне бывшего мужа. Я снова вступала в мир солидной респектабельности, пусть даже на один вечер. И этот мир был за миллион световых лет от той жизни, которую я делила с Крисом.
Такси остановилось перед Линкольн-центром, где на площади в причудливом ритме взмывали вверх грациозные струи фонтана. Небольшие группы изысканно одетых любителей оперы направлялись в том же направлении, что и мы, и я даже забыла о присутствии Мэтта, разглядывая яркие платья и красивых людей. Очевидно, мне довелось стать участницей События с большой буквы.
Из-за неприметных углов и темных закутков выскакивали фотографы, слепя вспышками камер входящую в зал публику. Сразу было ясно, кто займет места в ложах — их наряды поражали великолепием, и драгоценности сверкали.
— Мистер Хинтон, одну минуту, пожалуйста.
Мэттью повернул голову влево, чтобы увидеть того, кто его окликнул, и я проследила направление его взгляда. Свет ударил нам в лицо, и фотограф щелкнул затвором.
— Можно узнать, кто ваша дама? — спросила стоящая рядом с фотографом чернокожая девушка.
Ее гибкую фигурку тесно облегало ослепительно-красное платье, а в выборе прически она предпочла натуральный стиль. Девушка раскрыла маленькую записную книжку и с улыбкой записала мое имя. Я не верила своим глазам. Казалось, вокруг творилось сущее столпотворение, и любителям оперы приходилось буквально силой прокладывать себе путь среди репортеров и фотографов.
Мэттью повел меня к лестнице, ведущей в ложи, где ему улыбнулся пожилой капельдинер.
