В дверь позвонили.
— Слушай, Крис, мне нужно идти. Я тебе позвоню. Ладно, ладно. Нет, не раньше понедельника. Выходной. Я и забыла. Послушай, мне нужно идти. Я люблю тебя. Крис? Да, ребенок. Я знаю. — Занятный получился разговор по телефону. А под дверью дожидался Гордон.
Мы с Гордоном провели чудесный вечер. Он повез меня в маленький итальянский ресторанчик, а потом мы отправились выпить в ресторан на южной стороне Центрального парка. Он располагался на крыше небольшого, неприметного на вид офисного здания. Но, едва выйдя из лифта, мы будто очутились в другом мире. Ресторан был в индийском стиле. Девушка в золотом сари, поприветствовав нас, распахнула перед нами занавес с богатой вышивкой, и мы вошли в зал. В воздухе висел густой аромат ладана. Столики были низкими и длинными, и зал, казалось, пульсировал в такт музыке. Мне захотелось закрыть глаза и раскачиваться, повинуясь этому чувственному восточному ритму. Каждый столик украшала одна-единственная роза, официанты были сплошь высокие и смуглые, многие с бородой, а некоторые даже в тюрбанах.
Мы пили экзотические напитки, и я молча наблюдала за тем, что происходило вокруг. Похоже, куда бы ты ни отправился в Нью-Йорке, всегда найдешь что-нибудь новое! Вот, пожалуйста, под иным углом, глядя на север — Центральный парк, который лежал внизу, как детская игрушка, украшенная рождественскими огоньками. С трех сторон парк окружали здания. Мне казалось, что я нахожусь за много миль от привычного мира, а пейзаж за окном — лишь искусно выполненная декорация, призванная напомнить о Нью-Йорке, и не более.
Гордон заказал легкое белое вино и пирожные с розочками. После того как официант принес заказ и удалился, Гордон посмотрел на меня и спросил:
— Джиллиан, почему вы не остались на Западе?
— Я захотела вернуться.
— Это неправда. Вы решили сбежать? По-моему, вы на это способны.
— Не уверена, что понимаю вас. Нет, я не сбегала. Просто вернулась.
— Из-за мужчины?
Я долго колебалась, а затем кивнула.
— А вы? Почему вы уехали из Испании?
— Проголодался.
— Теперь вы не желаете говорить правду. — Я улыбнулась и достала розу из вазы, чтобы потрогать лепестки.
— Хорошо. Скажем так — мое время вышло.
— Вы сбежали? Или она? — Я имела право задать этот вопрос.
— Ни я, ни она. Или мы оба. Она совершила самоубийство, а после этого я уехал.
Его лицо выражало грусть, отнюдь не то потрясение, что испытала я. Никогда не приходилось мне встречать столь прямолинейных мужчин. Невероятно.
— Простите, Гордон. — Я отвернулась. Зря мы затеяли эти расспросы. Не следует играть в столь опасную игру. Нам обоим было тяжело вспоминать прошлое.
Он отвел взгляд. Его лицо было серьезно и печально.
— Все в порядке. Это произошло давным-давно. Ее звали Хуанита. Она была самая красивая девушка, которую мне приходилось видеть. Добрая и чистая, словно дитя. Я узнал, что Хуанита была проституткой в Малаге. И поэтому она убила себя. Самой смешное, что я бы не стал поднимать шум. Мне было безразлично, ничего бы не изменилось. И в любом случае я подозревал нечто подобное. Но она не знала. Человек, который сообщил мне, сказал и ей. Она умерла, прежде чем я успел вернуться домой. После этого я уехал. Больше не мог оставаться там. Собственно, я никогда не был там своим, хотя мне в Малаге нравилось. А ваш мужчина, Джиллиан? Кто он?
— Обычный человек. — Я не хотела говорить о Крисе, поскольку не могла отплатить Гордону той же искренностью. Для меня Крис пока не ушел в прошлое в отличие от его Хуаниты. Рана болела. И если рассказ Гордона был повествовательным, мой прозвучал бы как исповедь.
— Вы продолжаете отношения?
— Нет… то есть не совсем. Мы общаемся. Но я думаю, все кончено. — В глубине души я понимала, что лгу, ведь я вовсе не считала, что все кончено.
— Каким он был?
— Как мой отец.
— А каким был ваш отец?
— Если одним словом… подлец. — Я подняла голову и усмехнулась, испытав облегчение, оттого что сказала.
— И о чем это вам говорит, Джиллиан?
— Только о плохом. Но я не замечала сходства до недавнего времени.
— Вы были счастливы с этим человеком?
— Да, очень счастлива. В нем много хорошего, иначе я бы не оставалась с ним так долго. Но внутри он подлец, как мой папаша. Не подарок. Теперь я понимаю. В нем нет того, что мне нужно. Я знала это с самого начала, однако закрывала глаза. Не хотела знать. — Было так странно говорить о Крисе, будто наша история уже в прошлом.
— Тогда почему вы оставались с ним, раз уж вы не можете мне сказать, почему уехали? Тот факт, что он подлец, на самом деле ничего не объясняет. Вероятно, он нравился вам и таким.
Да, Гордон не ошибся. Так оно и было.
— Я уехала, потому что он меня заставил. Я оставалась с ним, поскольку любила его. Не могла без него. Мечтала, чтобы все получилось. И все было хорошо, пока я соблюдала его условия. Да, я оставалась с ним, потому что было еще кое-что. В общем, запутанная история.
— Она еще не завершена, Джиллиан?
— И да, и нет. — Я подняла голову и взглянула Гордону в глаза. — Да, все кончено, потому что я думаю, что он меня не любит. И нет, потому что я ношу его ребенка. В этом смысле наша история никогда не завершится. — И мне стало страшно от того признания, которое я только что сделала.
— Кто-нибудь знает?
— Только одна подруга. И мой герой знает, разумеется. Но ему, похоже, безразлично.
— Вы думали о том, чтобы сделать аборт?
— Да. Я рассматривала подобную возможность. Но я хочу этого ребенка. Понимаю, что беру на себя тяжелую ношу, но не могу по-другому.
— Значит, вы поступаете правильно. Однако, Джиллиан, как бы я ни восхищался вашей решимостью, для такой женщины, как вы, данный стиль жизни неприемлем.
— Да. Я собиралась хранить тайну. Не знаю, что сегодня на меня нашло. Просто сорвалось с языка. — Я попыталась улыбнуться, не глядя на Гордона, и почувствовала, как он взял мою ладонь в свою руку.
— Не печальтесь, Джиллиан. Вы обязательно справитесь.
— Спасибо за доверие. Сейчас мне это нужно, как никогда.
Странно, какая-то карусель откровений. Не прошло и часа, как мы с Гордоном Хартом исследовали каждый шрам и каждую отметину, которую нанесла жизнь каждому из нас. Будто нам обоим понадобилось вызнать все о прошлом друг друга. А потом, почти не отдавая себе отчета, я снова забросила мяч на его половину поля:
— А ваш брак?
— Джиллиан, в каком-то смысле брака не было.
— Но вы сказали…
— Бога ради, не смотрите на меня так. Я был женат. Но с тем же успехом мог вовсе не жениться. Все произошло быстро. Много боли и никаких чувств.
