День благодарения мы решили отпраздновать вместе, тихо, у меня дома, и я как раз собиралась покинуть офис, чтобы забрать нашу индюшку, когда зазвонил телефон. Это была Джули Уэйнтрауб.
— Привет! Я только что говорила с врачом, и, похоже, у вас есть работа еще на месяц. Вот ведь как вышло, а? На самом деле мне нравится отдыхать, а еще тут есть парочка стажеров, ради которых стоит задержаться. Кому нужен Джон Темплтон при подобном раскладе? — Она пыталась шутить, но я слышала боль и разочарование. Это совсем невесело — лежать плашмя на спине, когда в тебя вонзаются иглы и держат на вытяжке. Хоть со стажерами, хоть без них. Я бы предпочла Элоизу Фрэнк. Бедняжка Джули.
— Джули, ты уже сказала Джону?
— Да, я только что ему звонила. Наверное, мчится по коридору, чтобы принести благую весть.
— Будет тебе! Ты же знаешь, здесь все ждут, когда ты вернешься. Только так и говорят: «Когда Джули вернется…» — Это была не совсем правда, но я решила, что мои слова ее поддержат.
— Спасибо, что попыталась утешить. Между прочим, я видела статистику по последнему номеру. Мне понравилось. Может, когда я выйду отсюда, у меня больше не будет работы…
Я понимала, что это стало бы для нее страшным ударом.
— Я тут просто изображаю принцессу Грейс. Временная должность! Могу натянуть белые перчатки, если тебе от этого полегчает. — И она рассмеялась. Это уже было похоже на настоящую Джули… — Послушай. Серьезно, что сказал доктор? Дело на поправку?
— Неизвестно. Никто мне почти ничего не говорит. Я только понимаю, что они хотят что-то сместить, а это означает, что будет еще один хирург-ортопед, снова операционная… не самое любимое мое место. И еще четыре недели. Уныло это, вот что.
— Да ладно, выше нос! Наверное, лучше сделать все сейчас, чем возвращаться в больницу через полгода. С этим шутки плохи. Кроме того, не думаешь ли ты, что я стану замещать тебя каждые полгода, как по расписанию? — Я услышала, что Джули снова усмехнулась. — В субботу или воскресенье заскочу тебя проведать и расскажу все новости. Кстати, помнишь тот миленький диванчик в кабинете Джона?
— Да.
— Говорят, будто вчера Льюис Баркли трахнул на нем Элоизу.
Льюис был редактором отдела красоты. Странноватый тип: даже ярая феминистка не стала бы возражать против его кандидатуры в качестве редактора в отделе красоты. В нем не было ничего мужского. Абсолютно.
Однако шутка удалась, и на другом конце провода Джули зашлась смехом.
— Эй, послушай, не надо так… очень больно. — Снова фырканье и сдавленный смех. — И, кроме того, ты все перепутала. Сегодня утром мне уже рассказали эту историю. Это Элоиза трахнула Льюиса.
— Ладно, Джули, я должна идти, но я заскочу в эти выходные. Хочешь, чтобы я тебе что-нибудь принесла?
— Да. Секс.
— А эти молодые врачи? Прибереги одного для меня. Джули, нам так тебя не хватает! Просто не дождусь, когда можно будет взвалить работу на твои плечи. Хочу побыть безработной.
— Это не твоя специальность. Не продержишься и шести месяцев. А если полагаешь, что я собираюсь проваляться тут полгода, то ошибаешься. Поэтому хорошенько береги мою работу… Увидимся. Эй, Джиллиан… Спасибо тебе.
— Это тебе спасибо. И бросай этот чертов телефон, пока мы обе не разревелись от умиления. Увидимся… и береги себя.
«Бедняжка Джули». Это прозвучало неубедительно, и я задумалась, как в действительности обстоит дело. В эту минуту телефон зазвонил опять, и меня известили: «Миссис Форрестер, мистер Темплтон хотел бы видеть вас через пять минут».
Через полчаса, когда я покидала кабинет Джона, мне больше не хотелось смеяться.
Джон пообщался с Джули, как она и предупреждала, но он также побеседовал с ее врачом. О поправке не шло и речи. У нее был низкий гемоглобин. Доктора подозревали самое плохое. Они не были уверены, просто подозревали, поэтому и собирались оперировать, чтобы знать наверняка. Думали, что у Джули, возможно, рак костей. Джули не знала.
Когда Джон замолчал, я почувствовала ужасную слабость. Мне сделалось дурно. Он велел никому не сообщать. Слава богу, ему хватило такта не заводить речи о том, что моя работа из временной может стать постоянной. Иначе меня бы стошнило. Или я бы разрыдалась.
В общем, я пошла к себе в кабинет, закрыла дверь и прислонилась к ней. Слезы струились по моему лицу. Я не знала, как смотреть в глаза Джули в День благодарения. Какая ирония: мыльные оперы все-таки бывают. Порой даже с теми, кого знаешь.
На следующий день Сэм, Гордон и я устроили обед на День благодарения. Было чудесно и уютно. Я старалась не думать о Джули.
Я находилась на пятом месяце беременности и не видела Кристофера более десяти недель. Я все еще тосковала по нему, однако начинала привыкать. Была счастлива на работе, наслаждалась отношениями с Гордоном и вообще радовалась жизни. Ребенок был моим и почти не имел отношения к Крису, и мужчины на улице больше не были, как один, похожи на него. Они уже напоминали Гордона.
Гордон покинул мою квартиру вскоре после полуночи Дня благодарения, а в два часа ночи зазвонил телефон, и я едва не упала в обморок, услышав на линии голос Криса:
— Джилл, я сейчас в аэропорту. В следующем месяце у меня съемки в Нью-Йорке. Самолет приземляется примерно через шесть часов. «Американ эрлайнс». Встречай меня.
ГЛАВА 24
Самолет совершил посадку, и пассажиры начали спускаться по трапу — в основном мужчины, которые несли костюмы на плечиках в пластиковых чехлах и плоские чемоданчики для документов, и несколько женщин, среди которых одна была с двумя маленькими детьми. Люди. Еще люди. Но Криса не было. Где же он? Неужели опоздал на рейс? Или я не расслышала названия авиакомпании? Может, он прилетит следующим рейсом? И тут появился он. Улыбающийся, сонный и очень красивый — красивее, чем я его помнила. Если бы Крис остановился, я бы бросилась в его объятия. Но он просто шагнул ко мне, и мы пошли рядом.
— Привет, Джилли, как жизнь?
Как жизнь? После почти трех месяцев разлуки? Ах ты, негодяй…
— Отлично.
— Разве ты меня не поцелуешь? — И он подставил щеку для поцелуя, когда мы очутились в зоне выдачи багажа.
— Подожди, пока доберемся до дому.
— Вот как? Леди изволит сердиться? — Крис даже развеселился.
Его веселило все, и я в особенности. Я чувствовала себя глупо и пыталась придумать, что бы такое ответить.
Он был занят исключительно своими вещами. А я наблюдала за ним и размышляя, отчего же так привязана к этому мужчине. Почему, глядя на Криса, я до сих пор способна верить в прекрасных принцев? А ведь я верила.
Я смотрела на него и хмурилась. Он казался выше и шире в плечах, был загорелым и пышущим здоровьем! Совсем не то, что мы, бледные обитатели Нью-Йорка.
