— Да, малыш?
— Я тебя люблю.
— Знаю. И я тебя тоже люблю. — Он слегка сжал мою руку и поднялся. — Я встану под душ и смою пену. Принеси мне стакан молока.
— Конечно.
Жизнь возвращалась в привычную колею. Крис пел в душе, а я, голая, наливала ему стакан молока, и мыльная пена застывала на коже коркой. Неожиданно я подумала о Гордоне. Какая разница между ним и Крисом! С Гордоном я становилась старше, Крис же возвращал меня в юность. И эта сторона моей души еще не рассталась с мечтами; они никак не желали исчезать.
Я поставила стакан с молоком на раковину в ванной и отправилась в спальню. Тем временем Крис продолжал наслаждаться паром и горячей водой. И тут зазвонил телефон.
— Джиллиан? Как насчет того, чтобы пообедать вместе? — Это был Гордон.
Господи, что же я ему скажу? Хорошо, что Крис в ванной и не может нас слышать.
— У меня возникли кое-какие дела, извини, Гордон.
— Какие-нибудь проблемы?
— Нет. Но сейчас я не могу вдаваться в объяснения. Давай пообедаем в понедельник.
— Ничего плохого не случилось?
— Нет, не беспокойся. И еще, Гордон… Мне очень жаль.
— Ничего страшного. Все равно у меня полно работы. Увидимся в понедельник. Позвоню тебе позднее. До свидания.
— Кто это был? — раздался из ванной голос Криса.
Я не заметила, что вода больше не шумит.
— Приятель из редакции.
— О-о-о… У маленькой толстушки завелся любовничек?
— Нет. И прекрати называть меня маленькой толстушкой.
— Ладно. — Крис послал мне воздушный поцелуй.
Меня поразило, что он сразу почувствовал себя как дома — в этом у Криса был талант. Я направилась в ванную, чтобы смыть мыльную пену. Я размышляла о Гордоне и о том, что сказала ему и Крису. Нет, Гордон не любовничек. И нет, ничего не случилось. Беда только в том, что я солгала им обоим, и мне от этого тошно. Да, этот месяц, пока Крис будет жить у меня, обещает быть интересным!
Я вошла в спальню, и Крис шлепнул меня по попе.
— Накинь на себя какое-нибудь старье, Джилл. Я хочу пойти прошвырнуться.
— Хорошо, любимый…
Хлопнула дверь, и стены квартиры задрожали от восторженного вопля:
— Дядя Крис! Дядя Крис! Привет, мамочка! Угадай, кого я встретила по дороге домой? Горррдона! — Это имя прокатилось у нее во рту, словно стеклянный шарик. — Я сказала ему, что приехал дядя Крис, а он ответил, что это здорово. Просил передать тебе привет.
Счастливого Дня благодарения… В эту самую минуту я почувствовала себя индейкой, отправляемой на убой.
ГЛАВА 25
Я стояла перед дверью кабинета Гордона и не решалась войти. Что ему сказать?
— Миссис Форрестер, я могу вам чем-нибудь помочь? — Секретарша с любопытством наблюдала, как я топчусь под дверью.
Я осторожно нажала на ручку двери, постучала и переступила порог. У Гордона было совещание. При моем появлении в кабинете он так посмотрел на меня…
— Что, Джиллиан? — Его взгляд был холоден и непроницаем.
— Простите, я не знала, что вы заняты. Зайду позднее.
— Я вам позвоню, когда закончится совещание.
Почувствовав себя лишней, я тихо притворила за собой дверь и побрела в свой кабинет, гадая — что же дальше? Вздохнув, я взяла из кофемашины чашку кофе и пачку сдобного печенья и села за стол. Ясно, что ничего хорошего меня не ждет. И не Гордона же винить за это! Я бы на его месте обиделась.
Телефон зазвонил через час, когда я пыталась сосредоточиться на работе, хотя мысли были далеко.
— Джиллиан, жду тебя внизу через десять минут.
— Гордон, я…
— Все обсудим внизу.
— Хорошо.
Но он меня не услышал, потому что уже положил трубку. Закрыв глаза, я ждала, что в голове наконец прояснится, затем поднялась из-за стола. Вот было бы нелепо, если бы мы встретились в лифте! Но этого не произошло. Когда я спустилась, Гордон ждал меня на улице и, как только я поравнялась с ним, стремительным шагом двинулся по Лексингтон-авеню, да так, что я едва поспевала за ним.
— Почему ты мне не сказала, что он приезжает? Неужели думала, что я не смогу этого принять?
— Разумеется, нет! Я сама не знала, что он приедет. Он позвонил сразу после твоего ухода, и через несколько часов уже был у меня.
— По какому праву?
Трудный вопрос, однако! Мы переходили улицы на красный свет, на ходу ругались с водителями — и все это с такой скоростью, словно за нами гнались тысяча чертей.
— Гордон, при чем здесь какое-то право? Просто он снимает здесь фильм и не знает, как обстоят дела.
— А как именно они обстоят? Не уверен, что сам понимаю. Кто твой любовник — он или я?
— Он отец моего ребенка. Я с ним жила. И мы расстались при весьма непростых обстоятельствах.
— Просто трагедия! Если я правильно помню, непростые обстоятельства, о каких ты упомянула, заключаются в том, что он тебя выгнал. Неужели забыла? Или это ничего не значит? Стоило ему прилететь сюда, и все снова наладилось? Предполагаю, что он остановился у тебя?
Ответ «да» застрял у меня в горле, и Гордон с силой схватил меня за руку и повернул лицом к себе.
— Это так?
— Да! У меня! И что из этого?
— Я не желаю, чтобы этот сукин сын вертелся возле тебя, Джиллиан! Ни одной минуты!
Люди на улице начинали оборачиваться на нас. Гордон с такой силой сжал мою руку, что мои глаза наполнились слезами.
— Гордон, мне надо все как следует обдумать. Пожалуйста.
— Джиллиан, пора бы тебе повзрослеть! Не лги самой себе! Что тут обдумывать? Ты ему не нужна. Неужели не понимаешь?
— Может, и нужна. — Я вздрогнула от собственных слов.
— Вот, значит, как ты заговорила. Значит, мной хорошо заполнять пустоту, когда его нет рядом, так? Ну и сука же ты. — Гордон отдернул руку, и мне даже показалось, что сейчас он меня ударит. Но он сдержался. — Хорошо, тогда я тебе кое-что объясню. Хочешь знать, почему все твои мужчины смешивают тебя с грязью? Потому что ты именно этого от них хочешь. Ты готова проглотить любое оскорбление. Я был первым порядочным мужчиной в твоей жизни, и как ты себя повела. Посмотри как следует, потому что видишь меня в последний раз!
— Гордон, мне нечего тебе сказать. Не хочу тебя обманывать. Я любила этого человека. А ты очень много значишь для меня. Я люблю тебя. Не могу без тебя.
— Ты хочешь меня использовать, но я для этого не гожусь. Я слишком стар для подобного. Я не собираюсь играть в игры с фотографом-хиппи и его недалекой подружкой. Потому что ты дура! Полная дура! — Обеими руками он схватил меня за плечи и начал трясти, и тряс до тех пор, пока у меня не застучали зубы, а потом я заметила, что с противоположной стороны улицы к нам направляется полицейский.
