Лежа в ту ночь в постели, я рассматривала его вещи, сваленные горой в углу, и до меня начало доходить, что Крис уезжает. Я заплакала, потому что мне стало грустно. Но было тут кое-что еще.
— Крис, не так-то все просто! Есть проблемы. Например, Мэрилин и другие женщины. Наверное, у тебя всегда будет какая-нибудь Мэрилин. Я этого не выдержу. Мы с тобой разные, и порой я довожу тебя до бешенства. Я часто думаю о нас, и мне становится не по себе.
— Ты пытаешься сказать, что не хочешь за меня замуж? Тогда отдавай мой бриллиант.
— Нет, я серьезно. Я не хочу сказать, что не выйду за тебя. Просто боюсь.
— Меня?
— Нет, конечно… хотя да. Некоторым образом.
— Тогда не выходи за меня.
— Но я мечтаю, чтобы мы поженились…
— Я понимаю. Давай спать. Господи, да окажись ты в раю, все равно нашла бы, из-за чего дергаться. Прекрати ныть.
— Я не ною.
— Завтра мне рано вставать.
Как это на него похоже. А мне хотелось пообщаться.
— А когда ты хочешь, чтобы мы поженились, дорогой?
— Ты все об этом? Как только ты будешь готова. В родильной палате, если это сделает тебя счастливой. Годится?
— Да. Спокойной ночи. Но послушай, Крис…
— Что еще?
— Счастливого Рождества.
— Спокойной ночи.
На следующее утро я с тяжелым сердцем провожала Криса. Мне всегда было грустно, если кто-то уезжал. После отъезда Криса я чувствовала себя такой одинокой!
Странно, когда я вернулась в свою квартиру, у меня возникло желание позвонить Гордону и искать у него утешения, однако это было бы подло. К тому же я еще не решила, что ему сказать. В общем, все просто. «Гордон, я уезжаю. Мы с Крисом решили пожениться». Но как же это произнести? Как вообще приступить к разговору?
В понедельник я сообщила Джону Темплтону о своем уходе, и мне удалось избежать встречи с Гордоном, причем я целый день кляла себя за это. Трусиха! Остаток недели просидела дома с сильной простудой, разрываясь между спальней и гостиной, где стояли наши чемоданы, которые на глазах распухали, набитые вещами. Я хотела уехать из Нью-Йорка сразу после Нового года, и будь, что будет!
Я пряталась от Гордона всю неделю, решив, что сообщу ему новость на вечеринке у Хилари в канун Нового года. Может быть, шампанское облегчит разговор — и мне, и ему.
Хилари устроила очередной прием. В полночь она произнесла чудесный тост, поднимая бокал в честь своих гостей. Мы тоже подняли бокалы и выпили за Хилари, а потом все расселись маленькими группками. Разговоры вполголоса, комната в огнях свечей; нас окружала волшебная аура новогоднего праздника по-нью-йоркски — с ноткой грусти и умиления.
А потом Гордон посмотрел на меня, улыбнулся краешком губ и тихо произнес, чтобы нас не могли услышать:
— За тебя, Джиллиан. Пусть Новый год будет исполнен мудрости и покоя, а твой малыш станет для тебя радостью. И пусть Крис будет добр к тебе. Vaya con Dios. Ступай с Богом. — Слезы хлынули из моих глаз, когда он поднял бокал и встретился со мной взглядом. Он знал!
— Почему я вечно теряю лучших сотрудников? — вздохнул Джон Темплтон, когда мы столкнулись с ним в коридоре.
— Джон, спасибо за комплимент, но вы прекрасно справитесь без меня. Вы ведь справлялись раньше.
Он лишь покачал головой и двинулся дальше. Снова я его увидела только в пятницу на вечеринке, которую мне устроили на прощание. Мы с Гордоном пришли вместе и почти не разговаривали друг с другом. С того новогоднего праздника у Хилари он был любезен, однако держался отчужденно, и казалось, будто его мысли заняты чем-то иным. А вскоре наступила пора прощаться с коллегами, и тут-то и выяснилось, что именно происходит. Гордон тоже уходил из журнала. Когда он повез меня домой, я спросила, почему он не сообщил мне раньше.
— Когда ты решил?
— Я давно размышлял об этом.
— Нашел новую работу?
— Нет. Возвращаюсь в Европу.
— В Испанию?
— Нет. В Эз. Это маленький городок на юге Франции. Вероятно, сейчас там сущий ад — туристы, пиццерии и все такое, но десять лет назад было очень красиво. Вот я и решил съездить и посмотреть. Хочу остаток жизни посвятить живописи в каком-нибудь красивом местечке вроде этого, а не растрачивать годы в этих чертовых джунглях.
— Я рада, что ты уезжаешь, Гордон. Наверное, ты поступаешь правильно.
Он кивнул, улыбнулся и поцеловал меня в лоб, высаживая возле отеля. На два последних дня в Нью-Йорке мы с дочерью снова поселились в «Ридженси».
— Увидимся завтра.
— Да. Я тебе позвоню.
Мы договорились вместе провести субботу — мой последний день в Нью-Йорке. Отъезд был назначен на утро воскресенья.
Вечером я отправилась в клинику навестить Джули, и это было самое трудное из всего, что я сделала до отъезда. Что я могла сказать? «Спасибо за работу»? «Удачи»? «Скоро увидимся»? Нет, я могла лишь пытаться не заплакать.
Мы немного поговорили, но мысли Джули путались, и она заснула прежде, чем я ушла. Ее мозг был под воздействием демерола или что они там ей давали. Джули высохла, поблекла и теперь казалась седой и постаревшей. Она была такая маленькая и хрупкая в больничной кровати!
Я смотрела, как Джули спит; потом погладила ее по руке, и она открыла глаза и улыбнулась. Я поцеловала ее в щеку и машинально прошептала что-то вроде «спасибо, Джули». Она снова закрыла глаза и впала в забытье. Бросив на нее последний взгляд, я услышала собственный голос: «Ступай с Богом». Те же самые слова, что сказал мне Гордон.
ГЛАВА 28
Каким-то чудом нам снова дали тот же самый номер. Мы уезжали, как и возвращались, — стильно. Номер был прежним, но сколько всего произошло за эти четыре месяца. Даже не верилось. Будто прошла целая вечность.
Мы заканчивали завтрак, когда зазвонил телефон. Это был Гордон.
— Миссис Форрестер, это ваш гид и организатор светских мероприятий. Мы разработали программу вашего пребывания. — Я усмехнулась, предвкушая дальнейшее. — Сначала гид заедет за вами и доставит в пункт номер один вашего сегодняшнего маршрута: Пятьдесят девятая улица и Пятая авеню. Оттуда дряхлая лошадь повезет вас вокруг Центрального парка. Никто не знает, не сдохнет ли она на маршруте. Но в случае, если все-таки сдохнет, гид доставит вас на место назначения на собственном горбу. Просьба не надевать сапог со шпорами, поскольку у вашего гида чувствительные ребра. Благодарим за понимание, миссис Форрестер. Далее, вы отправитесь на завтрак в отель «Плаза», в Эдвардианский зал, а после вам предоставляется на выбор: а) небольшая остановка в Аукционной галерее; б) посещение Музея современного искусства; в) поход по магазинам; г) вы сможете послать гида куда подальше и отправиться домой, чтобы отдохнуть. Затем вас отвезут в «Голландский бар», где вам положены полторы порции выпивки — просьба показать бармену свой купон. А позднее доставят в «Каравеллу», где вы отобедаете. Проверьте фотоаппарат. И не забудьте надеть золотые туфельки и свитер с норковым воротником — впрочем, сойдет и лисица. После обеда в «Каравелле» вы отправитесь в «Раффлс», где потанцуете вместе с гидом. И опять-таки: не надевайте шпор! У вашего гида весьма чувствительные пятки. А затем вам предстоит поездка в одно из самых очаровательных тайных местечек Нью-Йорка, где вас ожидает сюрприз. Вот такую программу сегодняшнего дня мы организовали для вас, миссис Форрестер. Добро пожаловать в Нью-Йорк.
