— Что, уехать из солнечной Калифорнии?
— Гордон, ты будешь мне писать?
— Может быть… Однако я не силен по части переписки. Вряд ли Крису понравится наша затея. Но я сообщу, где нахожусь.
Гордон уже отдалялся от меня, и это было заметно.
— Крис не станет возражать. И я хочу получать от тебя весточки… пожалуйста…
— Он же не дурак, и я ему не нравлюсь, насколько мне известно. Я его не виню. Джиллиан, не давай Крису повода сделать тебе больно.
Я кивнула, и Гордон разлил шампанское по бокалам. «Луи Редерер» 1956 года. Любимое шампанское Шарля де Голля. И Гордона Харта.
Мы осушили наши бокалы, а потом молча сидели и смотрели на огонь в камине. Каждый думал о своем. Мы хорошо владели собой, многое сказали друг другу глазами, и слова были почти не нужны. Я знала, что расставание с Гордоном будет одним из самых тяжелым мгновений моей жизни… последняя минута… самый последний взгляд. Однажды я уже пережила это, с Крисом, но сейчас мне было ничуть не легче.
Я повернулась, чтобы взглянуть на Гордона, сидящего на диване. Великолепной формы голова, аккуратная бородка, глаза закрыты. И вдруг резкое движение его руки, звук лопающегося стекла — его бокал рассыпался вдребезги в камине. Я поняла значение этого жеста. Наверное, если запустить бокалом в камин и смотреть, как летят осколки, проще осознать тот факт, что между нами тоже все кончено.
Гордон встал, молча взял мое пальто, и мы медленно направились к двери.
Всю дорогу до отеля мы держались за руки и наблюдали, как за окном пролетают огни большого города. То, что осталось от прошлого снегопада, лежало в водостоках, покрываясь сероватым налетом.
Машина остановилась около «Ридженси». Гордон хотел выйти, но водитель уже успел открыть дверцу с моей стороны.
— Нет. Не выходи. Пожалуйста. — Мой голос срывался.
Гордон крепко обнял меня и поцеловал в макушку. Я подняла к нему лицо, и мы поцеловались. Я крепко зажмурилась, и слезинка медленно скатилась по щеке. Тогда я открыта глаза и увидела, что Гордон тоже плачет…
— Я люблю тебя, Гордон.
— Прощай, любовь моя. Всегда помни, как ты мне дорога.
Я вышла из автомобиля и побежала к вращавшимся дверям, ни разу не оглянувшись. До свидания… до свидания… увидимся… только не навсегда…
Какой смысл размышлять, как могло бы сложиться у меня с Гордоном? Я выбрала Криса. Я любила его. В лифте, зажмурившись, я шептала:
— Я люблю Криса… Я люблю Криса… Я люблю…
ГЛАВА 29
Перелет в Калифорнию прошел спокойно, но я чувствовала себя немного неуютно. Казалось, будто я нахожусь в каком-то коконе, подвешенном между двух миров, в особом месте, где легко прятаться и размышлять. У меня было пять часов, чтобы окончательно покинуть мир Гордона и снова войти в мир Криса. И я радовалась, что это время принадлежит только мне и никому больше.
Я парила над небоскребами Нью-Йорка, и мое сердце болезненно сжималось, когда я видела, как внизу стремительно уменьшаются и исчезают места, которые за последние пять месяцев стали частью моей жизни. Казалось, будто я скатываюсь по радуге на другой ее конец. Вот уже самолет описывает круги над полуостровом, приближаясь к Сан-Франциско, и во мне нарастает радостное возбуждение. Я возвращаюсь к Крису… К Крису… К Крису!
Я взглянула на Сэм и крепко сжала ее руку. У меня возникло чувство, словно мы наконец очутились дома.
Мы приземлились точно в назначенное время и, войдя в здание аэропорта, сразу увидели Криса. Он улыбался, глядя на меня. Мы посмотрели в глаза друг другу, и в моем мире все встало на привычные места. Нью-Йорк, Гордон, Джули Уэйнтрауб — все они находились за миллион миль отсюда, на другой планете.
— Тяжелый перелет?
— Нет, летели отлично. Сложная неделя в Нью-Йорке. Было много работы.
Мы забрали наши чемоданы и погрузили их в микроавтобус «фольксваген», который Крис одолжил у приятеля. С замиранием сердца я ждала, что Саманта сейчас выложит ему про вчерашний «роллс-ройс». Мне очень не хотелось вдаваться в объяснения прямо сейчас. Но дочь не сказала ни слова. Наверное, вспомнит о нем позднее, месяца через два, когда я меньше всего буду к этому готова. Но к тому времени уже будет неважно.
Мы покатили в город, и я выглядывала в окно с непередаваемым ощущением: «Бог мой, вот это да!» Сан-Франциско всегда заставляет сердце замереть, подхватывает и уносит ввысь, и мне кажется, что я лечу. Я мечтала проехать через весь город, чтобы снова увидеть то, что любила, но романтика была не в духе Криса. Ему бы и в голову не пришло, что я хочу полюбоваться городом. Поэтому мы сразу поехали домой. Свалили чемоданы в гостиной, и я отправилась посмотреть, что можно найти в холодильнике. Ничего. Добро пожаловать домой! Две наполовину пустые бутылки содовой, три кока-колы, заплесневелый лимон и открытая банка арахисового масла, которая завалялась, наверное, с прошлого июля.
— Крис, тут нечего есть!
— Знаю. Но еще не поздно сгонять в магазин. Ты поведешь мою машину, а я верну автобус.
— А как же Сэм?
— Мы возьмем ее с собой.
— Хорошо, но я хочу уложить ее спать пораньше. Сказывается разница во времени, и она устала с дороги.
— По-моему, Сэм вовсе не выглядит усталой.
Дочь носилась по дому и уже хозяйничала в «своей» комнате.
Да, все ясно — я вернулась. Холодильник пуст, мы едем в супермаркет. Никаких роз и шампанского. Это было вчера. Но я же знала, что меня ждет. Розам и шампанскому я предпочла заплесневелый лимон и выдохшуюся содовую. Знала, что могу выбрать розы и шампанское, но не пожелала. Я захотела ездить с Крисом за едой и раскатывать в одолженном у его приятеля микроавтобусе.
— О чем задумалась, Джилл?
— О том, как я тебя люблю.
И это были не пустые слова. Я вернулась домой, и это было здорово. Я натянула джинсы, заколов булавкой «молнию» там, где она не сходилась, надела свитер Криса и свой плащ, и мы отправились возвращать «фольксваген» и покупать продукты. Мы казались семьей, и Крис был очень красив. Я так радовалась, что казалось, лопну от счастья.
Когда мы вышли из дому, я кое-что вспомнила.
— Крис? Куда мы положим малыша?
— Сделай одолжение, уймись. Приехала всего час назад и уже придираешься ко мне. Куда-нибудь да положим. Прекрати меня доставать.
— Я не достаю. Просто подумала.
— Отлично, тогда прекрати думать. Встретимся в «Сейфуэй» через десять минут.
Крис чмокнул меня в щеку и укатил, помахав рукой. Резко сдал назад, едва не стукнув машину, когда я уже хотела включить зажигание.
— Не забудь вытащить воздушную заслонку! — крикнул он.
— Ладно. Хватит меня доставать! — Мне захотелось отплатить ему его же монетой.
