К моменту нашей встречи Эндрю использовал iLimb в течение двух лет. Внутри этого протеза есть всего два сенсора: один над мышцами, которые разжимают кисть, и один над мышцами, которые ее сжимают. Протез необходимо заряжать от розетки каждую ночь.
Широкий спектр движений, на которые запрограммирован протез, инициируется четырьмя сигналами: один сигнал, провоцируемый быстрым мышечным импульсом в области локтя, разжимает кисть; такой же сигнал, провоцируемый двойным импульсом; он же, когда задействуется тройной импульс; и четвертый сигнал, включающий в себя одновременное открытие и закрытие («коконтракция»). Протез переключается между различными программами, распознавая быстро чередующиеся комбинации этих сигналов: «Фонды готовы были оплатить лишь два таких протеза на весь город, – сказал Эндрю. – Центр протезирования выбрал меня, потому что я точно стал бы его использовать и дал бы честный отзыв». Поначалу ему сложно было совершать сложные движения, но в конце концов у него все стало получаться. Эндрю потянулся за бумажными салфетками: практически не задумываясь, он открыл полиэтиленовую упаковку пальцами своего iLimb и с легкостью вытащил салфетку. «Вот один из самых больших плюсов этого протеза, – сказал он, заметив мой взгляд. – Боковой захват. В детстве у меня был свой способ завязывать шнурки, но это первый протез, пальцы которого могут достать салфетку или завязать шнурки».
В мире около 4 000 000 людей с ампутированными конечностями.
В пальцы iLimb встроены сенсоры, которые прекращают сжатие пальцев, когда распознают сопротивление. Таким образом, Эндрю может взять пустую алюминиевую банку без каких-либо трудностей; предыдущим протезам не хватало чувствительности, и они сминали банки. Он вполне естественно использует обе руки, говоря на языке тела, вытягивая раскрытые ладони или сжимая кулаки в контексте разговора. У него на смартфоне есть специальное приложение, которое без использования проводов переключает настройки протеза, например приводит руку в положение, нужное для рукопожатия или даже непристойного жеста. Однако Эндрю редко пользуется приложением, поскольку четырех стандартных программ достаточно. «У меня дома новорожденный, – сказал он, – но я решил не менять подгузники протезом. Быстрее и безопаснее просто снять протез, переодеть ребенка одной рукой, а потом снова надеть его».
Лишь крошечное число всех людей с ампутированными конечностями достаточно богаты (или живут в достаточно богатых странах), чтобы позволить себе миоэлектрический протез. Оливия Джайлс из Эдинбурга пережила ампутацию четырех конечностей. В 2002 году она потеряла кисти рук и стопы из-за редкой формы менингита, вызывающей заражение крови. Юрист по образованию, она сейчас работает директором благотворительной организации «500 миль», которая снабжает протезами людей в Малави и Замбии.
Я спросил ее, каково ей было потерять кисти и стопы из-за сепсиса десятью годами ранее. Бактериальная инфекция в ее кровотоке так сильно сократила поступление крови к конечностям, что в них развилась гангрена, и их пришлось ампутировать. «Однажды на работе я почувствовала себя очень плохо, – сказала она, – будто у меня грипп. На следующее утро я проснулась и увидела фиолетовые точки, распространяющиеся сначала по стопам, а затем и по кистям. Мне стало страшно. Я поехала в больницу и там потеряла сознание. Четыре недели спустя я пришла в себя вот в таком виде. – Она подняла руки, которые заканчивались на запястьях. – Я была на волосок от смерти, но мне повезло выжить, и поэтому я никогда не оглядываюсь назад. У меня больше сожалений о жизни, которая у меня была до ампутации, чем о той, которой я живу после».
Я спросил Оливию о том, как она перешла к новой жизни, ведь для многих людей первые несколько месяцев после ампутации оказываются мучительными. «Тот день, когда я встала на протезы и сделала пару шагов, стал для меня вторым днем рождения, – сказала она. – Я испытала эйфорию. Я даже не осмеливалась надеяться на то, что однажды выйду из больницы. Практически сразу же я стала думать о создании благотворительной организации, чтобы и другие люди могли получить второй шанс. Малави – очень бедное государство, но там не идут военные действия. Когда я выбирала страну для расположения организации, мне важно было иметь возможность самой посещать ее. А Замбию я выбрала, потому что между Шотландией, Малави и Замбией есть множество крепких связей».
Я был удивлен, узнав, что основная задача организации – снабжать людей протезами ног; протезы рук в меньшем приоритете. «Взрослые жители Тропической Африки понимают, что они никогда не получат такую же работу, как человек без физических дефектов, – сказала мне Оливия. – После ампутации они уже практически не могут работать, однако протез может дать им возможность работать на полях. Мы поставляем протезы рук с пружинными крюками, которыми можно держать мотыгу или грабли, но протезы ног дарят людям возможность перемещаться, что означает свободу. Протезы рук несут в основном косметическую функцию: после ампутации над людьми смеются и их перестают принимать, но искусственная конечность может помочь им снова вписаться в общество». По словам Оливии, человек, потерявший одну руку, на 95 % сохраняет свою способность функционировать; протез руки, даже такой современный, как iLimb, добавляет лишь 5 %.
«Самое удивительное в протезах – это потенциал, который они имеют для детей, – сказала она. – Если ребенок теряет конечность в результате несчастного случая, он уже не может покидать дом. Он становится обузой для семьи и часто терпит издевательства из-за своего физического дефекта. Протез ноги дает таким детям возможность вернуться в школу. Лицо матери начинает сиять от радости, когда ее ребенок впервые надевает протез, ведь она понимает, что у него теперь есть будущее. Протез дарит ему будущее».
Протезы, которые поставляет организация Оливии, изготавливаются в Швейцарии, а не в Африке. Искусственные конечности местного производства имеют недостаточно высокое качество. «Мы заказываем их партиями, а потом доставляем в Лусаку, Блантайр и Лилонгве», – сказала Оливия. Все местные протезисты, которых она наняла, получили дипломы в Камбодже, где вследствие военных действий технология изготовления недорогих протезов весьма развита. «Было бы дешевле учить протезистов в Танзании, – добавила она. – Но обучающий курс не так хорош. В Того тоже есть возможность получить диплом, но обучение там проходит на французском, а это не подходит населению Замбии и Малави».
Я встречал множество людей с ампутированными конечностями, которые страдали фантомными болями, сталкивались с предвзятым отношением к их физической особенности, а также постоянно пребывали в депрессии и тревожности. Однако Оливия с оптимизмом смотрит на возможности, открытые для таких людей, причем даже для переживших несколько ампутаций, как и она сама: «Нам так повезло жить в западном обществе, где для нас есть удобства, где соблюдаются законы и где многое считается приемлемым. В Шотландии можно иметь высокое качество жизни вне зависимости от физического дефекта. Фонды, функционирующие в Великобритании, щедры: если протез сидит недостаточно комфортно, вам сделают новый. В бедных странах это невозможно, и людям приходится довольствоваться тем, что есть».
