Технократ не считает что-либо неразрешимым, пока прикрыт властью и ее бюджетом. Технократическое засилье ослабляет стратегическую бдительность. В финале это ведет к валу ошибок, которые не признаются непоправимыми. И добросовестная технократическая активность не помогает уйти от поражения, а приближает его.
Волатильность управленческого класса. «Волки» молодые и старые
Путин создал режим управления, сделавший (для него одного) ненужным управление. Условием этого стала иллюзия, будто и решения исходят только от него одного.
Вверху кремлевской пирамиды расположена «премиальная группа», со сменным составом и неразмежеванными функциями. Окружение перестало быть консолидированной средой. Среди массы кормовых оппортунистов бродят замы-хищники помоложе.
Кадровая стагнация, в которой всегда упрекали Путина, никогда не бывала буквальной. Возвышение друга президента или его слуги подтягивает за собой алчную сеть их клиентуры. Когда говорят о «молодых волках», речь идет о добавочной стае. Молодые волки силовиков стали фактором в силу политизации и возникшей вследствие нее новой динамики. Алексей Левинсон отмечал, что «существующие в нашем обществе социальные лифты ведут в бюрократию»
[16]. Это не противоречит ощущению наглухо перекрытых лифтов в верхние этажи истеблишмента. Идет абсорбция молодых кадров низовым управленческим слоем. «Это не каста, – говорит Левинсон. – Они пока плоть от плоти народа»
[17]. Это придонный слой управленческого класса, его основание. Управленческий класс, включая кадры силовых структур, заместил для РФ средний класс.
Технология карьерной лестницы для новых кадров – это техника подготовки ими новых следственных дел. За этой картиной следят более многочисленные гражданские «молодые волки», из чиновничества и бизнеса. Для них вопрос о власти еще не решен.
Подозрительность переходит в коварство. Дениса Никандрова едва сделали вторым человеком Главного следственного управления в Москве – и тут же арестовали. Бессвязность решения принимают то за секретность плана, то за отвычку Кремля формировать линейку кадров политически.
• Санкция на арест чиновника часто лишь кремлевская кадровая импровизация
Новый уровень страха в аппарате власти всегда означает, что прошлые договоренности аннулированы заодно с вашей безопасностью.
Действия в Восточной Украине как пример принятия решений без ответственности и полномочий
Запоздало всплыли на свет подробности того, как в 2014–2015 годах на Украине кремлевские «делегаты» без прямых полномочий и ответственности отдавали указания, создав очаг войны на востоке Европы. Всякий раз они прозрачно намекали на Путина, но это не указывает на делегированные им полномочия.
Мы не знаем в точности решений самого Путина в 2014 году и то, с кем он их обсуждал. Некоторые из «решений Путина» – тайна для самого Путина. Вряд ли Глазьев просто лгал тем, кого именем президента РФ подталкивал занимать здания областных администраций на Украине. Но так действовали и другие. Они тоже кому-то звонили и сообщали, будто «все решено», раздавая указания беднягам в Одессе.
• В Системе берутся управлять люди, не имеющие прямых полномочий, а имеющие – не смеют действовать
Возникновение мифа сверхкомпетентности центра
Препятствием стратегической рефлексии стал миф о сверхкомпетентном Центре. Сейчас трудно вспомнить, зачем это нужно было, когда начиналось двадцать лет назад? В основе была тревога за непрочность нового государственного порядка. Девяностые были слишком близко, слабость дышала в затылок, мы боялись упустить победу.
Но когда задача была решена, Кремль замкнулся в сверхкомпетентности – перестав выпускать наружу информацию о своих сомнениях и даже делиться ими в своей среде. Остались банальные аппаратные тайны, вроде того, к чему было переносить думские и президентские выборы, всякий раз вторгаясь в Конституцию?
«Господин» положения заплатил за это, перестав быть надежной точкой политического планирования.
Управленчество и бюрократия в Системе. Политика изоляции чиновников
Термин бюрократия в русском ареале – производное от советско-сталинского (обвинительного) клейма «бюрократизм». Термин негоден для описания сложного управленческого мира чиновников, служащих, кураторов и порученцев, который можно суммировать понятием управленческого класса России.
Отождествление управленцев с «режимом» Системы РФ, диктуемое сверху, легко подхватывается всеми, включая оппозицию. Это тождество не доказано и, вероятно, неверно. Политика изоляции чиновников – намеренная политика декоммуникации управленцев с местными обществами и городскими сообществами РФ. Она требует искусственного занижения их компетентности. Компетентных государственных служащих, вплоть до губернаторов, мэров городов и министров, она запирает в парализующем выборе лояльности: либо Центру, либо гражданам.
Задачей любой команды власти в Кремле было мобилизовать управленческий класс, превратив в свою опору. А заодно ослабить, изолировав его от граждан, превращенных в безвластное «население».
• За управление в Системе РФ принимают аффекты аппаратной лояльности
Управленец не знает и не смеет знать общество, которым управляет. Ему нельзя вступать с ним в тесную связь, быть лояльным ему и говорить на языке, которым говорят граждане. Управленец не вправе стать местным. Стекающие по «вертикали» абсурдные идеологические моды Кремля добавочно оглупляют, противопоставляя чиновника гражданину, вскармливая две враждебные породы людей в стране.
Это суммируется в фигуре ни за что не ответственного управленца. Такого принято называть «технократом».
Бодрящий новаторский хаос
Комплектуемый из социальных «парвеню», кремлевский Двор однороден и коммуникативен. Это облегчает внутри него три процесса: индоктринацию, коррупцию и согласование интересов. Но не управление развитием.
Уже неважно, Герман Греф или кто другой увлек Путина фантазией цифровизации путинской России. Цифровизация слилась с делегированием власти в Системе, разлагая инертный консенсус. Обновив неясность взаимных весов в высшем круге, цифровизация встряхнула Команду Кремля и открыла добавочно парализующую управление сцену борьбы.
В этом новом модусе цифровизация соскальзывает в постпутинский транзит. Где Путин, удерживая центральную роль, работает диспетчером сортировочного узла, перегруженного безыдейными высокобюджетными конфликтами. А делегирование власти уносит ее от него вдаль.
Правительство – вне повестки безопасности
