Вместо поля смелых инициатив стратегической коммуникации с Западом и Востоком – темные субподрядчики и коррумпированные клиентелы. Демонстрируя безудержность, РФ оставляет неясным, что она вообще намерена делать. Новое сдерживание (в отличие от классического) – сдерживание без целей, вне ценностей и без перспективы разрядки.
Россия более не одна из Объединенных Наций.
§ 3. Принцип аномальности
Аномальная Россия выживает абсурдным путем
Российская Система аномальна с точки зрения принципов модерна, европейского просвещения, господства права, норм демократии и прав человека. Не является она и успешным авторитарным режимом современного образца. Она почти не пытается обрести признанную государственную оболочку в рамках существующих правил глобализации.
Система РФ не интегрируема и не включаема в глобальный мировой порядок, возникший в западном мейнстриме. При этом Москва пользуется инструментами, разработанными в западном мейнстриме, не подыскивая им замены, как делал советский коммунизм.
Из времен, когда Москва возмущалась упреками в аномальности, она вступила во времена, где аномальность подчеркивают. Ею бравируют, акцентируя самые абсурдные из действий. Так было с присоединением Крыма, вторжением в Донбасс, со сбитым малайзийским боингом, идиотски реакционными законами Государственной Думы и хулиганскими выходками российского МИДа.
Подчеркивая аномальность, Москва пользуется ей в целях отпугивающего сдерживания – слабый правитель надевает «маску безумца», готового к невообразимому. В Кремле знают, что РФ не станет ни империей, ни национальным государством российского народа. Но, по мнению Путина, Система может войти в элиту будущего необычного мира, мейнстрим которого невообразим, как она сама.
Проблемой, которую Системе уже скоро придется решать на этом пути, является риск глобальной изоляции России – «расизации» русских и россиян: превращения их обычной жизнедеятельности актов в токсичную, отверженную мировыми сообществами. Этот риск огромен и действительно может кончиться ликвидацией России как страны русского народа. Но этот риск неотделим от самой эффективности Системы РФ. Ей придется взять на себя и нести его в дальнейших действиях.
Успешная аномальность Системы
Что такое российская ненормальность? Это не дефицит и не абсурд, а позитивное свойство Системы. Ее аномальность эффективна, хотя извращенным образом.
Система РФ – система-шлюз, обеспечивающая включение страны (какова та есть) с государственной властью (какова та есть) в мировую норму успешности. В глобальный нормативный мейнстрим на своих условиях.
• Верткость Системы – ее маневренная аномальность, проявляемая в моменты кризисов, эскалаций и других экстраординарных состояний
Система РФ лишена рецепторов безопасности. Требуя от всех «соблюдать порядок», она игнорирует собственную аномальность. (Яркий пример – борьба с доступностью мессенджера Telegram в России.)
Эффективность как выгода аномального. Нигилист срезает углы
Выборы 1999–2000-х закрепили доктринальный статус эффективности. Путин всегда любил этот термин. В его представлении эффективность позволяет обойти запреты, чтобы «расшить» ситуацию любого серьезного конфликта. Эффективность понята им как право срезать углы и обходить нормы, стремясь к победе.
Система РФ – это система срезания углов, спрямления и сокращения пути ценой нормы. У этой манеры в русском прошлом есть великие образцы. Конструктор Сергей Королев, не имея достаточно сильного двигателя для броска человека в космос, просто связал три слабых двигателя в пучок «веником». Но не имея задач, которые сегодня реально решать таким образом, Система срезает углы всему миру, «обстругивая» устройство России и планеты. На первый план в ней выступает русский нигилист.
В допинговых скандалах вокруг зимней Олимпиады 2014 года эта философия вскрылась весьма наглядно.
• Эффективность в Системе РФ – это опережение других с использованием неконвенциональных средств
Михаил Эпштейн: «Изобретение путинизма, которое потенциально может завершить ход истории: холодная ненависть, которая упорно ищет слабые места в миропорядке и расчетливо в них бьет, оставаясь по сути беспричинной и бесцельной»
[31]. Не стоит преувеличивать демонизм там, где царит извращенная версия рыночной калькуляции издержек и выгоды. Даже в убийствах здесь заметна схема аномальной калькуляции.
Верткость Системы РФ не самоцельна. Она выживает, как может, даже когда реально не находится под угрозой. Но как ей об этом узнать?
Геном Системы как случайно найденная устойчивость
Власть новой России не столько построена, сколько сложилась при известных обстоятельствах. Важны ресурсы, доступные для ее ранней формы. Форма хранит оттиск генеалогии, тех забытых первоситуаций.
Несовременность России является намеренной практикой. Она создавалась искусственно, а не струится из глубины веков. Взглянув на цифры российской экономики последних тридцати лет, с ее колеблющимися долями зависимости от экспорта сырья, мы обнаружим, что и сырьевая идентичность была избрана и поддерживается намеренно.
• Система управления реформами стала их единственным результатом
Экономика, власть и самосознание Системы РФ формировались одновременно. Систему РФ структурирует случайная синхрония цепочки необязательных факторов. Не будь совпадения отчаянных бедствий с бумом нефтяных цен в первое президентство Путина, Система не сложилась бы в виде ресурсной империи. Добавка путинского режима лишь принцип резервирования остатка, распределяемого среди населения (идея осталась бы пустым словом, если бы не сырьевой «пузырь» 2000-х).
• Российское государство стало сырьевым потому, что таким образом оно могло оставаться подражательным, но не наоборот
Ресурсная Россия выдумала себя такой и сохраняет в таком состоянии. Цена выбора колоссальна и будет расти.
Происхождение вертикали власти из процесса реформ
Странная сверхвласть президента размещена Конституцией «над» основными властями, что уже в 1990-е превращало любую из властей в урезанную. Гарантией сдерживания властями друг друга назначены были не они сами, а присматривающий за ними «гарант Конституции» из Кремля.
У «вертикали власти» были предшественники, главные из них – структуры так называемого процесса демократических и рыночных реформ в 1990-е годы. Казалось бы, там процесс – тут вертикаль, что общего? Общее – сверхзадача власти, отделенной от граждан и вознесенной над ними: поверх субъектов Федерации, поверх жизни земель, их согласия и несогласия. С начала 1990-х «процесс реформ» породил неподвижный центр в администрации президента, который далее рассылал по стране комиссаров под разными именами – представителей президента, губернаторов, уполномоченных ФСБ и Роскомнадзора.
