Книга Ироническая империя: Риск, шанс и догмы Системы РФ, страница 59. Автор книги Глеб Павловский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Ироническая империя: Риск, шанс и догмы Системы РФ»

Cтраница 59

Тема эта не имеет отношения к левизне. Она дериватив давней операции 2000-х – образования конструкции управляемых идеологических дебатов. Затея сегодня полузабыта, но эта группа проектов власти оказалась успешной, поскольку использовала идейные и ценностные девиации, реальные для России на тот момент.

2. К концу 1990-х годов в сознании и в публичном дискурсе (печатная пресса РФ играла особую роль, закрепляя некритически повторяемые клише) сложились три «облачные» позиции, каждая из которых связана с реальными практиками. Эти позиции плавали в дискурсивной взвеси распада советского образованского мышления. К концу 1990-х они сложились в привычные суррогатные комплексы, защищаемые иногда вполне искренне.

Описание этих позиций выглядит пугающе простым – термины и имена-маркеры будто «облипают» объект, придавая ему ложную очевидность и поддельную фактичность.

I. «Зюгановская» платформа. Меланж идеологем, имевших хождение в среде коммунистической номенклатуры. Выжив в перестройку и перенеся прививку антисталинизма, та выработала особый стиль запальчивого фундаментализма. В 1990-е годы зюгановская платформаобогатилась поп-православием и культом СССР (советский ресентимент). К 2000 году этот ансамбль закрепил за собой монопольное представительство наследия СССР, в этой роли практически не оспариваемое.

Зюгановский комплекс, таким образом, превратился в развитый и прочный симулякр Советского внутри РФ.

II. «Гайдаро-чубайсовская» платформа. Этот комплекс связан с властью, утвердившейся после 1991 года, с ее моделью реформ и особенно – с их обоснованием. Его еще называют позицией «рыночной демократии», «ельцинизмом», либеральной или прозападной платформой. Все эти определения большей частью извлечены из дискредитационной лексики противников.

Гайдаровская платформа к концу 1990-х годов монополизировала представительство таких тем, как либерализм, демократия, европейский выбор, экономическая политика. Ее представители неизменно сопротивляются различению их внутренних оттенков. Это сопротивление становится ожесточенным в вопросе об адекватности политики тандема Ельцин—Гайдар (затем Ельцин—Чубайс) в 1991–1996 годах. Здесь невротическая точка позиции, табуирующая критику даже 20–25 лет спустя.

Гайдаро-чубайсовская платформа монополизировала большинство тем либерального развития России, демократических реформ, рынка. Она превратилась в развитый симулякр «европейского выбора России».

III. Антигайдаровски-антиолигархическая платформа. Третья из платформ исторически составилась позднее других. Она результат гибридизации «раскольников», откалывавшихся от первых двух. Но то, что платформа является продуктом распада более старых «материков», не означает ее ничтожности.

Поначалу она складывалась при распаде платформы II, или «либеральной», и зависима от нее. Это объясняет исключительную ненависть, с которой здесь описывают либерализм. Хотя сам концепт «олигархата» и «олигархов» был запущен в идеологический оборот гайдаровскими либералами в период приватизационных войн конца 1990-х.

Как и «зюгановская» платформа, третья также практикует ресентимент. Но он обращен не к СССР, а к «либеральному обману 1990-х». Платформа III объединяет яростных антикоммунистов, противников советской власти с ее иллиберальными адептами.

Тут мы возвращаемся к отправной точке рассуждения – левым интеллектуалам разной степени искренности и/или подкупности. На короткое время 1997–2000 годов антиолигархическая платформа была консенсусной и для гайдаровских либералов. Тогда в финальной фазе проекта «Преемник» – то есть «путинского проекта» – возникли любопытные амальгамы вроде «правоцентристской партии власти», «диктатуры закона», «либеральной империи» и прозападного антиамериканизма (времен войны НАТО с Югославией). Все эти мотивы быстро растворились в путинском консенсусе 2000-х годов.

Антигайдаровская платформа III стала переходным электоральным «хабом» миграции избирателей от КПРФ (с одной стороны) и правых­ либералов (с другой) в «путинское большинство». Большинство сначала электоральное и политически подвижное, затем – радикал-популистское «подавляющее большинство». Антиолигархически-антилиберальная платформа долго существо­вала в виде маргиналий к платформам I и II. На третьем президентском сроке В. Путина, и особенно в посткрымский период 2014–2018 годов, она превратилась в сервисное ядро, обслуживающее пропаганду власти и групп, желающих в ней участвовать.

Сегодня именно III платформа представляет власть – и Систему РФ в ее последнем модусе. Но надо помнить: III платформа не имеет своего основания и действенна только в треугольнике вышеназванных позиций. То, что в ином случае можно было бы описать как симулякр патриотизма или национализма («русский мир»), – сегодня, в 2018 году, приходится называть симулякром государства Россия.

Великое кольцо поддельной идейности

Эти платформы не являются идейными позициями в точном смысле слова. Каждая замещает собой по нескольку возможных идейных и политических позиций. Их различение внутри российских дебатов не дается, ведь каждая – неразложимый, самодостаточный медийный конструкт. Вместе взятые, все три покрывают практически все пространство позиционирования и/или идейных дебатов.

В их взаимной перепасовке проклятий легко заметить колоссальную тавтологию. Кольцо поддельных позиций обслуживает коллайдер фальсификации Системы РФ.

Эти якобы враждующие «облака» пребывают в состоянии вечной «полемики», единственный итог которой – фиксация и закрепление их в роли монопольных архивов-генераторов аргументации. Пароли самодостаточности их также различаются.

«Зюгановская» платформа I в обоснование подлинности выдвигает свою вечно неподкупную маргинальность. Идентичность доказывают недопредставленностью в медиа и «изгнанностью» из власти (якобы захваченной «компрадорами-либералами»).

«Гайдаровцы» поддерживают тридцатилетней давности матрицу «иного не дано», она же «реформам не было, нет и не будет альтернативы!». Табу на критику и ревизию политики Гайдара – блокирующий код этой безальтернативности.

Наконец, позиция III выступает с двояким обоснованием ее бесспорности. Гомерически преувеличивая «либеральное засилье» в РФ, ее носители выдвигают парадоксальный тезис о себе как подавляющем большинстве страны. Взгляды которого меньшинство обязано разделять, хочет оно или нет.

Но где идеология власти в этом треугольнике? Она вырабатыва­ется этим «коллайдером» как текучая сумма и не привязана ни к одной из сторон. Каждая из трех позиций властью рассматривается как глубоко сервисная, и ее используют как ресурс в Системе РФ. Полицейскую ценность представляют только все три фейк-позиции, вместе взятые.

Совершенство кольца идейной фальсификации, конечно, не результат проработанного проекта, но оно сложилось не спонтанно. Первый набросок его я связываю с 2002–2003 годами. А именно – со стабилизацией «путинского большинства», проходившей тогда в борьбе с электорально-территориальной машиной КПРФ – тогда мощной всероссийской инфраструктурой.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация