Марк в это время незаметно поглаживал огромный живот жены. Ее лицо округлилось, щеки приняли здоровый цвет, голубые глаза искрились огромной любовью. Светло-зеленое платье, надетое на ней, удивительно ей шло, в ушах поблескивали огромные серьги с сапфирами под цвет ее глаз, которые Марк подарил ей, узнав о беременности. Они считали дни до появления на свет малышки. Осталось совсем ничего. Чуть меньше недели. Марк уже обожал их ребенка и втайне мечтал, чтобы у их девочки были такие же непослушные рыжие локоны, как у матери.
— Я люблю тебя, солнышко, — шепнул он ей в волосы. В это время его уже просили к микрофону. Марк не обращал внимания.
— А я тебя. — Элла вытолкнула его из-за стола под звуки громких аплодисментов собравшейся публики.
— Ну, где же он? — мэр тщательно осматривался по сторонам, ища глазами Марка, пока наконец не заметил его. Улыбнулся: — Марк Гончаров. Поприветствуем его дружно.
— Давай, любимый. Мы тобой очень гордимся, — Элла ласково улыбнулась. Тетя Таня взяла ее за руку и уже незаметно протягивала бумажную салфетку.
— Обожаю этого парня, — шепнула тетя Жанна.
— Не больше, чем я.
Элла растрогалась еще больше, а особенно после того, как увидела, как ее красивый гордый муж, которому прошлось пройти через изгнание и непонимание, уверенной походкой поднимается к микрофону. Его лицо слишком уж серьезное. Разве он не должен пошутить по поводу происходящего? Элла долго злилась, потому что он разорвал серьезную речь, написанную отделом с общественностью специально для него. Собирался быть легкомысленным, что впрочем и не удивительно: Элла едва ли не единственная, кто догадывался, чего стоит Марку появляться на публике в новом, не характерном для него амплуа.
Марк заговорил слегка охрипшим голосом. Он уже казался Элле таким — почти год назад, когда примчался к ней, сбежав из тюрьмы и уговаривая простить.
— Кто забыл, я Марк Гончаров, — он усмехнулся, а по залу прошелся легкий смешок. — Никогда бы не подумал, что мне так понравится раздавать свои денежки.
Пять миллионов! Еще бы. Не все знали о сумме, которую Марк выделил на благотворительные цели.
— По идее стоило отдать их моей жене. Она бы нашла им лучшее применение, но мною движут странные порывы. Я никогда еще не был так счастлив, так окрылен. Мне хочется раздавать деньги и петь от счастья. Хотя голос у меня, скажем так, неважный, — еще один смешок. Публика была просто в восторге. — Моя жена в курсе. Подойди, пожалуйста, сюда, родная.
Элла настороженно поднялась, но не спешила идти к Марку. Он сам подошел, чтобы провести ее к сцене.
— Элла Гончарова. Я обязан ей всем. Эта женщина вытащила меня из тьмы, научила любить и улыбаться. Давайте похлопаем ей. Она лучший предприниматель, чем кто-либо мог представить всего год назад. Как ловко она провернула дела в компании…
Элла ничего больше не слышала. Она плакала, забыла на столе бумажную салфетку, но данное обстоятельство ее ничуть не смутило. Просто смотрела на мужа и плакала. В зале им аплодировали. Элла не понимала, почему. Марк ласково обнял ее за плечи и привлек к себе.
На следующий день в газетах напишут о том, что наследница Лизы Гончаровой слишком сентиментальна. Но никто не усомнится в том, что муж обожает ее. Когда-то давно их связало ужасное прошлое, но она его простила за то, что он оказался самым ужасным сводным братом на свете. Зато он лучший муж, которого можно было только представить.
