Вместе с военными в работе Ставки и Государственного комитета обороны активнейшее участие принимали руководители оборонных отраслей промышленности: Борис Львович Ванников, Дмитрий Федорович Устинов, Вячеслав Александрович Малышев, Иван Федорович Тевосян, Михаил Васильевич Хруничев и другие. Некоторые из них получили тогда воинские звания – генерал-лейтенантов соответствующих родов войск.
На протяжении войны их часто можно было встретить в кремлевском кабинете Сталина, который имел с ними повседневный личный контакт и был в курсе работы каждого. Все они являлись в то время членами или кандидатами в члены Центрального Комитета партии и, каждый на своем участке работы, четко и целеустремленно проводили линию партии по мобилизации всех ресурсов страны на обеспечение армии первоклассным вооружением.
Не все из этого поколения наших хозяйственников имели специальную техническую подготовку, но они обладали большевистской организаторской хваткой и, куда бы ни направляли их, везде налаживали дело. Их университетами стали стройки и заводы первых пятилеток.
Борис Львович Ванников был инженером и относился к числу основных кадровых хозяйственников советской формации. Член партии с 1919 года, Ванников был, если можно так выразиться, профессиональным «оборонщиком», с 1939 года наркомом оборонной промышленности. После разукрупнения этого комиссариата, во время войны, Ванников стал наркомом боеприпасов, а наркомом вооружения был назначен Д.Ф. Устинов.
Дмитрий Федорович Устинов – по образованию инженер – руководил одним из крупнейших заводов в Ленинграде и в возрасте 33 лет, как выдающийся организатор и специалист, был назначен народным комиссаром. Он был самым молодым наркомом. Непревзойденная мощь нашей артиллерии – результат самоотверженной работы конструкторов и многотысячного коллектива работников оборонной промышленности, руководимых во время войны Д.Ф. Устиновым.
Типичен для наших советских хозяйственников и путь Вячеслава Александровича Малышева. В 20-х годах – рабочий, в 30-х – конструктор, затем – главный инженер Коломенского паровозостроительного завода. Один из наиболее одаренных советских специалистов, с хорошей творческой жилкой и твердой рукой администратора. Став директором Коломенского завода, он быстро завоевал авторитет и в 1939 году был назначен наркомом. Малышев много сделал для развития советской танковой промышленности.
Мы, авиационники, работали в теснейшем контакте со специалистами других родов вооружения и, я бы сказал, соревновались с ними. Во многом мы прямо зависели от смежных наркоматов, как от наших поставщиков. К числу таких в первую очередь относился Наркомат металлургической промышленности, наркомом его был Иван Федорович Тевосян.
Но вернемся к началу 1943 года. Настроение тогда у всех было бодрое, боевое. Освобождены Сталинград, Курск, Краснодар, Ростов-на-Дону, Ворошиловград… Работники Наркомата авиационной промышленности в успехах наших войск видели долю и своего труда.
После разгрома немецкой авиации под Сталинградом наши летчики вступили на путь завоевания господства в воздухе. Но для того чтобы твердо завоевать это господство, нужно было давать фронту еще больше истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков.
Частые вызовы в Кремль всегда были связаны с вопросами количества, но в самые последние дни уже проявлялся интерес и к улучшению качества самолетов.
И мы, неустанно принимая все возможные меры к увеличению выпуска самолетов и моторов, провели также ряд работ по улучшению летных качеств нашей авиационной техники.
Для представления о том, как решались тогда вопросы военной промышленности, расскажу о нескольких эпизодах первой половины 1943 года.
Вечером 11 февраля 1943 года нас с наркомом А.И. Шахуриным вызвали в Кремль по вопросу об истребителях сопровождения для бомбардировщиков ИЛ-4 и штурмовиков ИЛ-2.
Бомбардировщик ИЛ-4 среди воевавших боевых самолетов имел самый почтенный возраст. Он создан в 1936 году.
Дальний бомбардировщик Ил-4 конструкции С.В. Ильюшина, оборудованный пламегасителями для ночных полетов
ИЛ-4 стал основным дальним бомбардировщиком Военно-Воздушных Сил СССР во время Отечественной войны. Но максимальная скорость – 450 километров в час – была недостаточной для того, чтобы его можно было без риска выпускать в боевые полеты днем без сопровождения истребителей. Поэтому в первый период войны, пока мы были бедны истребителями и не могли обеспечить сопровождение, самолеты ИЛ-4 использовались в основном ночью. Но истребителей теперь поступало на фронт с каждым днем все больше, и в порядок дня встал вопрос о полетах ИЛ-4 и днем.
Когда мы приехали, некоторые члены Политбюро, маршалы авиации Новиков и Голованов и несколько высших командиров-танкистов уже сидели за длинным столом в кабинете Сталина. По-видимому, до нас обсуждались какие-то дела с танкистами.
Как только мы вошли, разговор с танкистами был прерван, и Сталин поднял вопрос о возможности дневных бомбежек на самолетах ИЛ-4.
– Сейчас уже не 1941 год, когда у нас не хватало истребителей и ИЛ-4, вылетая днем без охраны, несли при этом большие потери, – сказал он. – Мы имеем теперь столько истребителей, что можем обеспечить сопровождение бомбардировщиков Ильюшина. Нас не удовлетворяет только ночная работа ИЛ-4, нам не хватает дневных бомбардировщиков. Необходимо ИЛ-4 использовать для дневной бомбардировки.
Затем он заговорил о штурмовиках, о более энергичной и смелой работе штурмовиков над полем боя.
– Нужно дать им более надежное прикрытие истребителями для того, чтобы уменьшить потери штурмовиков от истребительной авиации противника. Нужно, чтобы летчики-штурмовики смелее работали, не боялись вражеских истребителей!
Маршал Новиков высказал свою точку зрения и выразил пожелание, чтобы истребителей сопровождения было в пропорции 1:1,5, то есть на два штурмовика три истребителя.
Шахурин сразу возразил против предложения Новикова, говоря, что, если принять пропорцию 1:1,5 да к этому прибавить еще необходимое количество самолетов для прикрытия дневных полетов ИЛ-4, у нас не хватит истребителей.
Завязалась горячая полемика между Новиковым и Шахуриным.
Дав им еще немного пошуметь, Сталин прекратил спор и сказал:
– По-видимому, дело не ясно, – надо точнее определить баланс истребителей, штурмовиков и бомбардировщиков на ближайшее время, и после этого примем решение.
На этом же совещании он потребовал у маршала Голованова усиления бомбардировки района Керченского пролива. Голованов ответил, что база ночных бомбардировщиков находится на Каспийском побережье. Отдаленностью базы и объясняется недостаточная интенсивность ночных бомбардировок Керченского пролива.
Сталин удивился, почему так издалека приходится летать бомбить Керченский пролив. Оказалось, что авиация дальнего действия не успела подготовить аэродромы для своих самолетов на только что освобожденной территории Северного Кавказа и Кубани.
