По возвращении в Москву меня сразу же, чуть ли не с вокзала, вызвали в Кремль.
Сталин проявлял чрезвычайный интерес к немецкой авиации. Поэтому не случайно, как уже, наверно, заметил читатель, каждый раз по возвращении из предыдущих поездок в Германию меня в тот же день к нему вызывали.
В приемной я встретил Молотова. Здороваясь, он засмеялся:
– А, немец! Ну теперь затаскают нас с вами.
– За что, Вячеслав Михайлович?
– А как же! С Гитлером обедали? Обедали. С Геббельсом здоровались? Здоровались. Придется каяться, – пошутил Молотов.
В этот вечер обсуждалось много всевозможных вопросов, большей частью не имевших отношения к авиации, но меня все не отпускали и нет-нет да и расспрашивали, что нового видел я на этот раз в Германии. Сталина, как и прежде, очень интересовал вопрос, не обманывают ли нас немцы, продавая авиационную технику.
Я доложил, что теперь в результате этой, третьей поездки, создалось уже твердое убеждение в том, что немцы показали истинный уровень своей авиационной техники. И что закупленные нами образцы этой техники самолеты «Мессершмитт-109», «Хейнкель-100», «Юнкерс-88», «Дорнье-215» и другие отражают состояние современного авиационного вооружения Германии.
Закупленный в Германии истребитель Мессершмитт Bf 109Е-3 на испытаниях в НИИ ВВС КА
Закупленный в Германии истребитель Хейнкель Не 100 на испытаниях в НИИ ВВС КА
Закупленный в Германии пикирующий бомбардировщик Юнкерс Ju 88A-1 на испытаниях в НИИ ВВС КА
И в самом деле, война впоследствии показала, что кроме перечисленных, имевшихся в нашем распоряжении самолетов на фронте появился только один новый истребитель – «Фокке-Вульф-190», да и тот не оправдал возлагавшихся на него надежд.
Я высказал твердое убеждение, что гитлеровцам, ослепленным своими успехами в покорении Европы, и в голову не приходило, что русские могут с ними соперничать. Они были так уверены в своем военном и техническом превосходстве, что, раскрывая секреты своей авиации, думали только о том, как бы нас еще сильнее поразить, потрясти наше воображение и запугать.
Поздно ночью, перед тем как отпустить домой, Сталин сказал:
– Организуйте изучение нашими людьми немецких самолетов. Сравните их с новыми нашими. Научитесь их бить.
Ровно за год до начала войны в Москву прибыли пять истребителей «Мессершмитт-109», два бомбардировщика «Юнкерс-88», два бомбардировщика «Дорнье-215», а также новейший истребитель – «Хейнкель-100». К этому времени мы уже имели свои конкурентоспособные истребители – ЛАГГи, ЯКи, МиГи, штурмовики и бомбардировщики ИЛы и ПЕ-2.
В дни нашего пребывания в Германии английская и французская пресса вновь, как и год назад, вопила истошным голосом, обвиняя нас в сговоре с Гитлером. Они все еще с упорством маньяков мечтали о том, чтобы немцы ввязались в драку с русскими, а им тем временем можно было бы выжидать, пока Россия будет разбита, а Германия обескровлена. Но в сложившейся обстановке начала Второй мировой войны Советское правительство предпочитало переговоры. Каждый день мирной передышки работал на нас.
Выигрыш во времени был особенно дорог для нашей авиации: он позволил за 1939–1940 годы создать новые, вполне современные типы боевых самолетов и к 1941 году запустить их в серийное производство.
Начало войны
История с маскировкой самолетов. • Расчистка аэродромов от снега. • Воздушное нападение врага. • Первые сводки и первые поражения. • Подвиг Гастелло. • Заключение летчика-испытателя Супруна о ЯКе-1. • Гибель героя в неравном бою.
Летом сорок первого года я жил в подмосковной дачной местности Подлипки. Здесь в чудесном сосновом бору находился дом отдыха работников авиационной промышленности.
Работу в наркомате мы обычно заканчивали поздней ночью, и часто в Подлипки я попадал уже на рассвете. Прелестями дачной жизни, по правде говоря, удавалось наслаждаться только в воскресенье, да и то не всегда. Но даже в дни отдыха служебные дела являлись главной темой разговоров. Здесь было много инженеров и руководящих работников авиационных заводов и конструкторских бюро – все свои. И наши разговоры, будь то за столом, на прогулке или в гостиной, в конце концов сводились к самолетам, моторам, испытаниям, снабжению…
22 июня я задумал отвлечься от всех дел и по-настоящему отдохнуть. Еще накануне мы решили съездить в Троице-Сергиевскую лавру – древнюю русскую обитель, находящуюся всего в часе езды от Подлипок.
Утро воскресного дня было солнечным, смолисто-ароматным. Компания подобралась хорошая, и мы уже собрались выезжать, как вдруг приехавший за нами из Москвы шофер Миша Сущинский с растерянным видом сказал:
– Александр Сергеевич, война!
– Как война?
– Вы разве не слышали? В 12 часов ожидается важное сообщение по радио.
Конечно, мы в лавру не поехали. А выступление В.М. Молотова по радио и его сообщение о том, что гитлеровцы бомбят наши города, всех буквально потрясло.
Нам были известны коварство, лживость и лицемерие нацистской клики, захватившей к тому времени почти всю Западную Европу, и все-таки трудно было поверить в случившееся, столь вероломным было нападение гитлеровцев.
Чувство огромной тревоги охватило всех. И первая мысль – немедленно в Москву, в наркомат, узнать подробности, действовать. Было ясно, что надо принимать экстренные меры, особенно нам, авиационникам, – война стала действительностью.
В сознании мелькали картины гитлеровской Германии, в которой я за последний год побывал дважды. Вспоминались встречи с немецкими конструкторами Мессершмиттом и Хейнкелем, Дорнье и Танком. Из личных впечатлений и бесед с ними пришлось убедиться, что это умные и опасные конкуренты и что соперничество будет нелегким.
Я отнюдь не переоценивал мощь германской авиации и уж, конечно, не разделял мнения некоторых западных специалистов о ее «непобедимости», но, трезво оценивая обстановку, понимал, что нашей Родине предстоят тяжелые испытания – долгая, упорная, кровопролитная борьба. Из всех армий капиталистического мира немецко-фашистская армия в то время являлась самой сильной.
Сравнение отечественной авиации с немецкой было в нашу пользу. Созданные советскими конструкторами истребители быстроходнее и маневреннее немецких. Ильюшинский штурмовик – уникален. Но огорчались мы тем, что на вооружении нашей авиации новых машин находилось еще немного: процесс их серийного производства только развертывался. В 1940 году было произведено всего 64 истребителя ЯК-1, 20 истребителей МиГ-3. Пикирующих бомбардировщиков ПЕ-2 насчитывалось лишь два экземпляра. В первой половине 1941 года было выпущено 1946 истребителей МиГ-3, ЯК-1, ЛАГГ-3, 458 бомбардировщиков ПЕ-2 и 249 штурмовиков ИЛ-2. В Военно-Воздушных Силах подавляющее большинство боевых самолетов было старых марок. Но машин таких имелось у нас много, и это несколько успокаивало.
