— Это тут происходит? Люди видят зомби? И что зомби делают? — спросила Перри, склонившись и явно заинтересовавшись.
Роза склонилась к нам, локти уперлись в стойку. Пара в конце сдалась и ушла к бармену ближе к группе, играющей джаз.
— Все это слухи, конечно. Но говорили, что лучше не ходить в Трем. На людей нападали ночью и при свете дня.
— Но так случается постоянно, — сказал Максимус.
— Да. Но обычно люди не пытаются съесть друг друга. И люди сообщали, что на них нападали те, кто точно был мертв, хотя это не удивительно, да?
Максимус пожал плечами.
— Дети из гетто голодают.
Она покачала головой.
— Так все говорят. Но я слышала, что нападение было не меньше двадцати.
— Двадцать? — спросил я. — Почему этого нет в новостях?
— Потому что президенту Бушу плевать на чернокожих, — заявила она и подняла руку. — Да, в офисе Обама, но это ничего здесь толком не поменяло. Многие зоны, особенно после Катрины, стали похожими на Дикий Запад сильнее обычного. Там сложно выжить. И что с того, что напали на двадцать чернокожих? Будто кто-то собирается что-нибудь делать. Даже если это будет эпидемией, пока это не касается белых, никто не и взглянет. Это печально.
— А какое тебе дело? — спросил я.
Она поджала губы, убрала прядь волос за ухо.
— Это не правильно. Все это. Кто-то управляет теми людьми и заставляет так делать. Это ужасно, гадко, и если мы это не прекратим, станет только хуже.
— Если не прекратим? — повторил Максимус, вскинув рыжие брови. — Милая, мы приехали снять что-то интересное. Мы не приехали убивать зомби.
— Подтверждаю, — сказал я. — У меня даже нет арбалета, и мне нужно отработать приемы.
Она закатила глаза и посерьезнела.
— Мы… я… не будем убивать их. Это все еще люди. Я хочу остановить того, кто это делает.
— Но Новый Орлеан полон этих вуду-людей, да? Откуда начинать? — спросила Перри.
Роза покачала головой.
— Многие тут практикуют вуду, но вуду — духовность. Поклонение хорошему. Тех, кто использует вуду для зла, мало. Для этого нужно быть Бокором, быть в обоих мирах, — она посмотрела нам в глаза и вздохнула. — Вернитесь сюда завтра в полдень, я отведу вас к Мамбо. Она нам поможет.
«Поможет тебе», — подумал я.
Максимус, похоже, думал об этом же, потому что сказал:
— И с домом с призраками. Мы из-за него здесь, Роза.
Он сказал так, словно она уже не так поняла, и она чуть вздрогнула от его слов. Но постучала по столу.
— И с этим я помогу. Мне нужно идти.
А потом она ушла, пропала в задней комнате.
Я посмотрел на бородача, который смотрел в пустоту перед собой. Я ткнул его руку.
— Слышали это?
Я ожидал, что он назовет нас психами, но он сказал:
— Что, прости? Я задремал.
Он был растерян. Я улыбнулся ему.
— Ничего. Я просто спрашивал, можете ли вы посоветовать еще какой-нибудь бар здесь.
Он улыбнулся, радуясь, что поможет или избавится от нас, и сказал, что есть дальше по улице место под названием «Спикизи». Максимус знал, где это, и отвел нас. Это место было меньше, чем «Безымянный» Розы. Мы устроились в темном углу, заказали напитки, немного жареных устриц и гамбо (лучший в городе, как они сказали) и принялись говорить и пить.
Я осушил стакан залпом и опустил на стол, пока все во мне пылало.
— О-о-о-ох! Хоть расслабиться можно, — я вытер рот и посмотрел в глаза Максимусу, его лицо было смутным во тьме бара. — Думаю, тебе нужно объясниться, дружок.
— Да, — согласилась Перри рядом со мной. — Что случилось между вами с Розой?
— Ничего.
Я фыркнул.
— Ага, типа вы не зажимались, как кролики.
Он склонил голову.
— А вы как раз это и делаете?
— Это тут при чем? — едко спросила Перри.
Он тряхнул плечом.
— Давно у вас это?
— Не твое дело, — сказала Перри.
— С Канады, — ответил я. Гордо.
Перри пнула меня под столом, и я удивленно посмотрел на нее.
— Что? Так и есть. Нет смысла скрывать. Мы делим кровать и все остальное. Это очевидно.
— Джимми знает? — спросил он.
Мне не нравилось, куда он вел.
— Нет. Не знает. Это точно не твое дело.
— У тебя привычка спать с женщинами, которых ты снимаешь?
— У тебя привычка вести себя как козел?
— Козел? Я ожидал от тебя что-то оригинальнее, Декс.
— Закончились клички. На земле мало того, что может описать, какой ты гад.
Он пропустил это мимо ушей.
— Я о том, что ты спал с Джен, снимая «Крох с вином», и ушел оттуда. Не думаешь, что Джимми не обрадуется вашей связи?
Мой палец застыл в дюймах от его лица.
— Во-первых, Джимми и не должен об этом знать. Во-вторых, — другой палец присоединился к первому, — это не просто связь. Она живет со мной. Она моя девушка.
— Она здесь, — сказала Перри, поднимая руку, не радуясь тому, что я говорил от нее, словно она не могла говорить. — И Джимми не должен знать, хотя я не видела правила, запрещающего отношения, когда подписывала контракт, но если ему никто не скажет, не будет и проблем. Отсюда вопрос, скажешь ему ты или нет. Но, может, я и не права, хот ты мне кажешься доносчиком.
— Просто это ужасная идея. Работать вместе и…
— Спать вместе? — перебил я. — Не стесняйся. Ты все время боишься таких слов. Наверное, сложно с рыжей промежностью.
Он открыл рот, и я знал, что он скажет, но Перри быстро склонилась к нему.
— Моя нога вот-вот ударит тебя по тому же месту, что раньше, так что осторожно.
Он вздохнул и отклонился на стуле, провел большой ладонью по красному морю на голове.
— Когда вы стали такими злыми?
— Когда ты стал нести чушь и угрожать рассказом Джимми, что мы с Перри вместе. С каких пор мы тебя так интересуем?
— Мне нужно с вами работать.
Я прищурился. В его глазах была неуверенность, брови дрогнули. Было что-то еще, но сегодня он не расскажет.
— В любом случае, — продолжил я, — что с Розой? Ты трахнул ее, а потом? Трахнул другую? Или она другого? Она была твоей единственной любовью?
Его глаза потемнели от последних слов, я даже ощутил себя плохо. Это меня заткнуло.
Он облизнул губы.
