Услышав Амброзию, Перри напряглась. Интересно. Моя женщина явно ревновала, и мне это льстило. Я так долго думал о чувствах Перри ко мне, было ли там не только влечение, так что было приятно знать, что она меня ревнует. Я надеялся, что не стану это использовать, потому что старый Декс так и сделал бы — вызвал бы ревность, проверяя чувства.
Нет, нужно было взрослее. Я потянул за резинку ее леггинсов, привлекая внимание.
— Малыш.
Она расслабилась и улыбнулась мне.
— Эй. Прости, я тоже устала. Накопилось после полета.
— Мы можем подремать до похода в бар.
— Точно. Будто мы можем просто дремать.
Я нахмурился с притворным возмущением.
— Эй, ты же не думаешь, что я буду сейчас тебя лапать?
Я повернулся набок и притянул Перри к себе, обвил рукой ее талию, пока вся она не прижалась ко мне.
— Давай поспим, — шепнул я ей в волосы. — Мы это заслужили.
Мы отключились за секунды.
* * *
«Deep N’ Easy» был на соседней с нашей улице. Мы с Перри плелись за Розой и Максимусом, пока шагали по неровной дороге, глядя на бесконечную яркость вокруг нас, от открытых баров, озаряющих улицу, до постоянной музыки, звучащей со всех сторон, и магазинов татуировок.
Я указал на один из них.
— Не думала о татуировке?
Она пожала плечами и прикусила губу.
— Были идеи…
— Расскажи, — я не подталкивал Перри к такому, она казалась слишком нерешительной для такого.
Она покачала головой, вдруг смутившись.
— Нет, это будет сюрпризом.
— Сюрприз? — я их любил и ненавидел. — Мой член? Вдохновилась курткой?
Она закатила глаза.
— Не скажу, — она ускорилась, пытаясь поравняться с Максимусом и Розой. Я выждал пару секунд, глядя на нее, надеясь уловить ее мысли и узнать, что за сюрприз. Но я лишь получил укол головной боли.
Я поспешил на ней, она бросила на меня взгляд через плечо. Ей слишком сильно нравился секрет с тату. Не стоило так быстро раскрывать ей свою «В твоем свете я теряю безумие».
— Это флер-де-лис? — спросил я, закатав рукав, чтобы показать ей свою накачанную руку. — Их тут много, так что не прогадаешь. И у нас будут парные.
Она посмотрела на мои мышцы, а потом вернулся ее пресыщенный взгляд.
— Это неубедительно, Декс, даже для тебя.
— Хуже члена?
— Вы можете быстрее? — закричала Роза. Они стояли у бара, стук басов доносился из-за кирпичных стен. Свет изнутри окрашивал все в красный.
— Глубоко и просто, — отметил я, прочитав выгоревшую табличку. — Как я и люблю.
Роза тряхнула головой, не впечатленная, и мы прошли за ней в очередь. Я склонился к ней.
— Ты никогда не улыбаешься, Роза?
Она закатила глаза и назвала наши имена вышибале. Он сверился со списком и впустил нас.
Амброзия заметила нас первой, помахала, сидя за столиком у сцены, где медленно играла группа. Как прошлой ночью, их было трое, но пел угольно-черный мужчина с акустической гитарой. Его душа вытекала через струны, и я завидовал.
Мы сели, Перри тут же встала и сказала, что закажет нам напитки.
— Скажи им, что ты с местными! — крикнула ей Роза. — Чтобы не продали по цене туриста.
Амброзия улыбнулась Максимусу и мне, и у меня закружилась голова. Это было странно, и я тряхнул головой, избавляясь от этого. К счастью, никто не заметил. Они смотрели на группу, пока Амброзия рассказывала, кто они.
— «Кровь мертвой лягушки», — сообщила она.
— Поэтично, — сказал я. — Веселиться они вряд ли умеют.
Она склонилась ко мне, ее глаза сверкали.
— О, мистер Форей, что-то подсказывает мне, что вы много знаете о блюзе. Даже в блюзе есть счастливые истории.
— Мистер Форей? — повторил я. — Будто я такой старый?
— Тебе не может быть больше двадцати пяти, — искренне сказала я.
— Потому что я незрелый?
— Да, — она подмигнула мне, перебросила волосы за плечо. — А твоей девушке не больше двадцати одного.
— Ей двадцать три, — объяснил я.
— А тебе?
Я сглотнул.
— Тридцать два.
— Такая разница в возрасте. Я впечатлена.
Я пожал плечами.
— Нужно брать их, пока они юны, пока не поняли, во что ввязались, — я делал вид, что разница в возрасте не тревожила меня порой. Этот слабый страх, что я хотел от нее больше и был готов к большему в жизни, потому что был старше, а она была юна и почти девственна (хотя уже опытнее после прошлой ночи), у нее еще многое было впереди. Я не хотел думать об этом.
Перри вернулась с напитками: местным пивом для всех, мятным джулепом для себя и виски с лимонадом для меня. Я хотел не совсем этого, но тоже неплохо.
Мы стукнулись стаканами над столом и приступили к делу. Максимус объяснял Амброзии о доме с призраками, который мы хотели снять, а Роза предлагала заняться эпидемией зомби. Это Амброзию не воодушевило.
— Роза, — сказала она с ухмылкой, — отправлять туристов в те районы — не лучшая идея.
— Мы будем с ними, — Роза указала на Максимуса. — Мы не туристы.
— Да, но это ничего не меняет, — сказала она. — Я наполовину черная, но и меня могут задержать. Поверь, я хочу понять, в чем там дело, не меньше тебя, но не думаю, что они прибыли сюда ради вуду. Только призраки.
— Вообще-то, — сказала Перри со странным огнем в голубых глазах, пока смотрела на Амброзию, — лично я думаю, что зомби куда интереснее дома с призраками. Я не люблю так говорить о загробной жизни, но это для нас нечто новое.
Если Амброзию удивили слова Перри, она этого не показала. Она нежно улыбнулась ей и сказала:
— Тут вы правы. Сколько я изучаю вуду, а с таким еще не сталкивалась.
Я рассмеялся.
— Да, но ты не можешь быть старше… двадцати восьми?
— Я притворюсь, что это был комплимент. Мне двадцать шесть. Но я — потомок великой Марии Лаво. Может, слышали о ней?
Я сделал глоток напитка.
— Не знаю, я многое слышал. Кто это?
Заговорила Роза:
— Мама Амброзии говорит, что она — дочь сына Марии.
— Не просто говорит, — Амброзия пронзила ее взглядом. — Это доказано. У меня есть анализ ДНК.
— Хотя дети Марии умерли в Париже в юном возрасте от желтой лихорадки, — парировала она.
Амброзия пропустила ее слова и ярко улыбнулась нам.
