Я драматичным жестом указал на нее рукой, и, хотя все уже озарял красный свет, я знал, что она покраснела.
Я посмотрел на гитариста и сказал:
— Жгите, ребята.
Они заиграли нескладно, но с душой «That’s How Strong My Love Is» Отиса Реддинга.
Несколько человек в баре захлопало любимой песне, включая Розу и Амброзию, которые выглядели впечатлено, когда я запел гладким голосом. Максимус смотрел на меня так, словно хотел сжечь. Не важно, что он думал. Эта песня была для Перри.
— Я буду луной, когда скроется солнце, — пел я ей и только ей, — чтобы ты знала, что я буду рядом.
Я пел схожую песню ей в Сиэтле, на рождественской вечеринке в ту прекрасную и ужасную ночь. Тогда я пел «This Guy’s In Love with You», вкладывая все чувства, потому что любил ее сильно, мог выразить это только этой песней. Она не знала, что я чувствовал, хотя мне казалось, что половина Shownet поняли намек.
Теперь она знала, что я любил ее, но эта песня передавала страсть и уверенность, как никакая другая. Мне все еще казалось, что то, что в моих руках, может ускользнуть в любой миг, и я останусь ни с чем.
Когда я закончил, на лбу был слой пота, руки дрожали от адреналина, дым в баре был таким густым, что я едва видел наш столик. Но я ощущал взгляд Перри. Я надеялся, что она понимала, что все спетое было правдой.
— Вот так белый парень, — сказал гитарист в микрофон. — Похлопайте ему, он почти пристыдил мое исполнение Реддинга.
Я знал, что это не так, но принял похвалу и пошел к бару заказать еще выпивки.
Перри появилась рядом со мной со смущенным видом.
Я улыбнулся ей.
— Эй, малыш.
Она сглотнула и облизнула губы.
— Спасибо.
— За что?
— За то… что… пытался подбодрить меня.
— Перри…
Она быстро тряхнула головой.
— Прости, я плохо поступила, знаю. Просто… я вижу, как она на тебя смотрит, какая она красивая и худая, и вы так хорошо смотрелись вместе, и я… запаниковала. Декс, я не привыкла быть с кем-то, тем более с тобой. Ты не знаешь, как ты горяч.
— А ты не знаешь, как сексуальна, прекрасна и восхитительна, — ответил я.
— Ты забыл безумную.
Я обвил руками ее талию и притянул к себе.
— Малыш, мы оба безумны. Потому и созданы друг для друга.
Я властно поцеловал ее, не думая, что это видят. А некоторые увидели. Они захлопали снова, мы улыбнулись в губы друг друга.
О недопонимании мы забыли, и остаток ночи прошел гладко. Я усадил Перри себе на колени, Амброзия пыталась очаровать Максимуса, а потом принялась ходить к бару к тем, кого знала. Роза была пьяной, но это не расслабило ее. Она стала тревожнее, разглядывала бар.
Вскоре стало громко, все танцевали. Амброзия меняла партнеров в танце, и все вились вокруг нее, а я прижимал Перри к себе, пытаясь смотреть на нее, хотя порой хотелось взглянуть в сторону Амброзии. Мы танцевали до пота, и Перри пошла к бару за водой, ведь была чувствительной. Я сел за наш столик и провожал ее взглядом, наслаждаясь видом ее попы, покачиванием бедер и движением ее волос. Она казалась увереннее, чем раньше, и пока я надеялся, что это задержится, я понимал, что это лишь на ночь. Не важно, она стоила стараний.
С Перри заговорил большой чернокожий парень, глядящий только на ее декольте. Я вступился бы, он явно нес бред, но Перри пронзила его прогоняющим взглядом и не обращала внимания.
Он продолжал любоваться ею, а я верил, что Перри справится с ситуацией, но тут произошло немыслимое.
На полуслове своей гадкой речи мужчина замолк. Он сжал свое горло, глаза выпучились, кожа заблестела от пота в красном свете. Перри сначала посмотрела на него с тревогой, а потом с шоком. Мужчина рухнул на пол со стуком, сотрясшим бар.
Кто-то закричал, а потом закричали все. Люди побежали. Перри отпрянула в ужасе, боясь, что сделала что-то с ним, но я знал, что это не так. Кто-то склонился над мужчиной и нащупал пульс. Я прочитал по губам: «Мертв».
Я встал и пошел среди испуганных людей к Перри, а потом обвил ее руками.
— Декс, — заскулила она в мою грудь, я гладил ее голову. — Он просто упал.
— Знаю, — сказал я ей, глядя, как кто-то еще слушает сердце мужчины, убеждаясь в сказанном другим. Он умер. Может, от сердечного приступа.
Скорая подъехала, когда мы уходили. Я хотел убраться оттуда, пока полиция не стала искать свидетелей. Нам хватило полиции в Канаде, и Роза похвалила наше решение, учитывая копов в Новом Орлеане. Они могли помочь или все испортить.
Мы впятером завернули за угол, нервно поглядывая на вспыхивающие огни. Мы увидели, как тело мужчины сунули в мешок и загрузили в скорую.
Амброзия зажгла сигарету — я видел, как она курила в баре — и Перри протянула руку.
— И мне одну, пожалуйста, — попросила она дрожащим местом.
Я бы возразил, но на ее глазах только что умер мужчина. Она могла получить пачку, если хотела.
Пока Перри дымила, Амброзия рассказала нам о мужчине. Она танцевала с ним раньше. Его звали Таффи Г (а как иначе), и он был неплохим, но пошлым, когда выпивал. Насколько она знала, он был толстоват, но это не было минусом. Ему было за тридцать, он жил близко к дому с призраками, который мы исследовали. Он занимался кладкой кафеля для жизни.
— Думаю, порой люди просто умирают, — сказал я.
Амброзия мрачно посмотрела на меня, но осталась сексуальной. Она стряхнула пепел с сигареты.
— Как видящий призраков, ты не очень-то уважаешь мертвых.
— Декс и живых не уважает, — отметил Максимус.
— Молчи, рыжий.
— Нужно идти, — вмешалась Роза, пока мы не стали вопить. — Мне открываться завтра.
— Жаль, что все так закончилось, — сказала виновато Амброзия. — Надеюсь, вы неплохо провели время. И удачи с домом. Если что-то потребуется, вот моя визитка, — она вручила ее мне, и я спрятал ее в карман. Она посмотрела на всех нас. — Серьезно, если что-то потребуется, я буду рада помочь. Как бы это ни звучало. Вы мне понравились.
Роза проворчала под нос и пошла по улице к своему грузовичку. Мы попрощались с Амброзией и поспешили за Розой.
В нашем номере Перри все еще была в состоянии шока. Я устроил ей ванну со сладко пахнущей пеной и опустил ее туда. Я купал ее, пока она не смогла сеть, а потом налил ей бурбон, который купил раньше.
— Хочешь поговорить об этом? — спросил я, пока водил губкой по ее молочно-белой спине.
Она покачала головой.
— Я буду в порядке, — она посмотрела на меня. — Декс, займись со мной любовью.
Я склонил голову набок, не расслышав ее.
