— Что? Сейчас?
— Мне нужно ощутить тебя, — сказала она едва слышно.
— Ладно, малыш, — сказал я ей. Я вытащил ее из ванны, быстро вытер, а потом отнес на кровать. Я уложил ее, а потом медленно и нежно покрыл ее шелковое тело поцелуями от изгиба плеча до ее изящных лодыжек.
Пока я был внутри, я смотрел в ее глаза, двигался медленно и нежно, хотя был очень твердым, и я ощутил покалывание затылка, жар в голове.
«Мне нравится заниматься с тобой любовью, — раздались в моей голове мысли Перри. — Ты мне нужен. Ты мне нужен».
Я невольно улыбнулся и довел нас до предела. Это было не признание в любви, но уже близко.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Декс, просыпайся, — шептала Перри, тряся меня.
Я медленно открыл глаза, в комнате светили только фонари с улицы сквозь шторы.
— Что такое? — где я? Я сел и огляделся. Перри была в кровати рядом со мной, голая грудь сияла в тусклом свете. Мы были в Новом Орлеане. В своей комнате.
— На нашем балконе кто-то есть. Она хочет поговорить с тобой.
Я покачал головой, быстро мигая, подавляя ужас.
— Что?
Я посмотрел на двери. Рядом с ними стоял силуэт женщины. Шторы призрачно танцевали.
Перри прошептала мне на ухо:
— Она говорит, что заберет меня с собой в ад.
Я повернулся, чтобы уточнить у Перри, о чем она, но она вдруг пропала. Я был один на кровати. Женщины на балконе не было.
Мои зубы застучали, тело стало льдом, приковавшим меня к кровати. Страх пришел так внезапно и сильно, что я не мог дышать, не мог думать, не мог ничего делать.
Я просто знал, что кто-то был со мной в комнате. Не снаружи.
Внутри.
— Декс, — тихий голос Перри раздался из ванной. — Декс, она в зеркале.
Я пытался позвать ее, но зубы слишком стучали.
— Она говорит, что даст мне ребенка, если я шагну в зеркало.
Нет! Я пытался закричать, но челюсти склеились, легкие заполнили внутренние крики и ледяная мертвая жидкость. Грязь заполняла комнату, сыплясь с потолка.
— Мне нужно идти, — сказала Перри с эхом. — Прости, малыш.
Я моргал в ярости, мама стояла у кровати по пояс в грязи, что окружила кровать волнами. Она зачерпнула немного.
— Я приду за всеми вами, Деклан.
А потом она бросила грязь мне в голову, она делала так снова и снова, пока грязь не забилась мне в рот, в нос, в уши и глаза.
Все кончено.
Я был мертв и похоронен.
* * *
— Ты точно в порядке? — спросила Перри за завтраком, нежно убирая волосы с моего лица.
— Ты точно в порядке? — парировал я, глядя с подозрением. — Это рядом с тобой вчера умер человек.
— А ты разбудил меня посреди ночи, ведя себя так, будто умираешь. Это все пугает.
Я осмотрел столовую. Мы были одни, пили кофе чашками и поедали оладьи, успев под конец завтрака. Мы рисковали, но работнику было все равно, он сидел на веранде и курил.
— Я в порядке. Просто приснился кошмар.
— Как часто тебе снится мама? — спросила Перри. Пришлось рассказать ей, что случилось, кроме части о ребенке. Но это был лишь сон, не настоящее. Жутко будет, если это случится наяву. Просто мое воображение смешалось с бушующими гормонами. Такие странности бывают все время.
— Не очень часто, — честно сказал я.
— Стало чаще после мотеля в Канаде?
Я пожал плечами, надеясь, что она опустит тему.
— Не похоже. Эй, ты точно сможешь сниматься сегодня? После ночи не удивлюсь, если ты захочешь уехать.
Она решительно покачала головой.
— Нет, я в порядке. Мне, конечно, не по себе, будто… грязно. Не знаю, как это объяснить. Я ощущаю себя испачканной. Словно это надолго застрянет в голове. Но все остальное нормально. Я не боюсь, если тебя это тревожит.
— Я переживаю за тебя, малыш. И нам нужно, чтобы ты немного боялась. Шоу с домом с призраками, помнишь?
Она насмешливо посмотрела на меня.
— А ты все такой же садист? Как тогда, когда ты заставил меня подниматься по маяку.
— Я смотрел на твою попу, — признался я, жуя оладьи.
Максимус ушел рано, наверное, к Розе или в магазин за фланелевыми рубашками. Он заставил записку, чтобы мы встретили его в семь вечера в фойе, и мы с Перри решили прогуляться как туристы. Радоваться, пока могли.
План был неплохим. И мы почти все время следовали ему. Мы проехались на карете, запряженной мулом, с обивкой из красного бархата. Мы съели раков и запили Кровавой Мэри у реки. Мы посмотрели уличных музыкантов на Пиратской аллее и посмотрели на дворики в Садовом районе. Мы взяли машину (это немного взбодрило Перри). Мы немного обгорели на солнце и справились с еще парочкой напитков.
А потом мне стало беспокойно и любопытно. Я хотел найти магазин вуду и проверить самостоятельно.
— Вот тебе и веселое свидание, — сказала Перри, когда мы заглянули в «Магазин вуду почтенного зомби» на улице святого Петра.
— Если тут ничего нет о зомби, то я не знаю, где искать, — отметил я, заметив табличку на витрине среди статуэток и зелий надписью: «Заходи за заклинанием».
Мы вошли и снова удивились, увидев, что там есть покупатели, еще и не только туристы. Было просто понять, почему: тут было полно статуй среди оккультных книг и жутких масок. Было не по себе, когда столько глаз смотрело на тебя, даже если они не были живыми. Казалось, в культуре вуду нет ничего неживого.
Интерес Перри привлек магазин табака тут же, и я решил пресечь это на корню.
— Эй, я видел ту сигарету прошлой ночью, — предупредил я.
Она недовольно посмотрела на меня.
— Ты стал мне папой?
— Нет, я твой переживающий парень, который не хочет, чтобы тебя зацепило.
Она смиренно посмотрела вверх.
— Ладно, Декс.
— Эй, за каждую твою сигарету я буду курить свою.
— Это по-взрослому.
— Чем могу помочь? — мужчина с усами, галстуком, белой кожей и в сапогах до колен встал перед нами. Он выглядел так, словно шел на концерт Мэрилина Менсона в 1920-х и потерялся по пути.
— А мы можем чем-то помочь? — спросил я.
Он улыбнулся.
— Я тут работаю. Меня зовут Иезекииль. Дайте знать, если я могу вам помочь.
Он повернулся, готовый приветствовать новых клиентов, но я коснулся его руки.
— Эй, Иезекииль?
Он замер и приятно улыбнулся. Я заметил, что у него на шее были странные узоры.
