Сердце колотилось в груди до боли. В ее словах была правда, я ощущал это костями, и правда убивала меня.
— Что значит, если повезет?
Она помрачнела. Максимус выпрямился рядом со мной и кашлянул.
— Декс, — осторожно сказал он, облизнув губы. — Мы не знаем, что делает тебя… тобой. Мы не знаем, что будет, если Перри забеременеет снова. Мы не знаем, родится ли ребенок. Мы уже знаем, что ребенку хватит сил привлечь тех, кто не захочет уйти. Перри не просто так стала одержимой. Беременность, ваше смешение привело к этому. Если это повторится, Перри не переживет. Следующее существо останется в ней навеки, захватит и ребенка. Мне жаль.
Я не мог дышать. Перестал видеть. Мир передо мной затуманился, а внутри я тонул от печали и горя. Я верил их словам, хотя все во мне просило не слушать их, отрицать и говорить им, что они врут, что они ошибаются. Но я знал, что это не так. Я знал в глубине души, что все, что они говорили мне, начиная с сущности Максимуса и моей крови, и что Перри не переживет еще одну беременность от меня, было абсолютной правдой. Я никогда еще не получал таких ударов, крошащих душу, меняющих реальность и жизнь.
Но убивало меня сильнее всего то, что мы с Перри не сможем создать семью вместе. Я не смогу оставить в ней семя и наблюдать за его ростом, мы не сможем быть счастливой парой, ждущей ребенка. Я с ней даже не обсуждал этого по понятным причинам, но я так сильно держался за эту мечту. И теперь мне придется ее отпустить.
Мне придется ее отпустить.
Максимус опустил веснушчатую ладонь на мое плечо.
— Это к лучшему, ты это знаешь. Это для ее блага.
Мэрис встала и порылась на полке, пока я сидел в ошеломлении.
Я посмотрел на Максимуса, в это раз желая его совета.
— Что мне делать? Как сказать ей?
Он тряхнул головой и тепло улыбнулся мне.
— Ты не можешь ей сказать. Ты это знаешь. Перри упряма, и если ей сказать, что чего-то не может быть, она попробует это сделать. Если рассказать ей, что это будущее она не получит, это убьет ее. Раздавит.
— Но что мне делать? — повторил я, ощущая себя раздавленным, словно тиски сдавливали все внутри.
— Ты поймешь, — сказал он.
Мэрис вернулась, опустила флакончик масла на стол и пакетик самокруток.
— Это масло Ван-ван — лимонная вербена — это поможет защитить тебя от зомби, черной магии или темных сил в будущем. Сигареты — чтобы это пройти. И в них особые травы, они очистят разум немного, — я взял масло и сигареты и спрятал в карман джинсов.
— Спасибо, — сказал я, голос подвел меня, пока я вставал.
— Не за что. Надеюсь, ты дашь себе пару дней отдыха ради самого себя, Декс. Это были важные открытия, тебе нужно привыкнуть к ним, впустить их в свою жизнь, которую ты якобы знал. Не спеши с решениями. Просто чувствуй и проси помощи, когда нужно.
Я не смог выдавить улыбку.
— Сложно отдыхать, когда мы пытаемся снимать призраков и зомби.
— Забудь о них. Отправляйся домой, — она указала на лестницу. — Прошу, уходите. И передайте Розе и Перри, что мне жаль, но я не смогу помочь.
Мы кивнули и поднялись по лестнице из погреба. Час назад зомби пугали меня сильнее всего. Но теперь это казалось смешным.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Перри и Роза, конечно, были встревожены, когда мы с Максимусом вышли из погреба. Они задавали вопросы о том, что было внизу, и мне приходилось врать, а Максимус подпевал. Мы сказали им, что она подумала, что у нас есть информация о зомби, и загипнотизировала нас, чтобы мы вспомнили все о том доме. Девушек пришлось прогнать, чтобы они нас не отвлекали, да и Мэрис не смогла бы загипнотизировать Перри с ее сильным сопротивлением. Гипноз ничего нового не выявил. Удивительно, как просто было врать, даже в лицо Перри, и это давало мне жалкую надежду, что это подавит правду.
Я не знал, что делать. Я могу лишь держаться от нее в стороне, это было довольно просто. Но было сложно даже смотреть на ее лицо, не теряясь в красоте, в чувствах, в любви к ней. Я медленно умирал изнутри, я ужасно устал. Я сразу лег спать, добравшись до кровати. Я мог поговорить с Перри или хотя бы снять штаны, но не было сил. Я пробормотал, что уже поздняя ночь, и тут же уснул.
Утром Перри попыталась поднять меня, но я вспомнил ужасы прошлой ночи и захотел остаться в кровати. Я не мог с этим справиться. Я не мог осуществить это, ведь Перри была так близко.
К счастью, ага, к счастью, Максимус постучал в дверь и сказал, что хотел проверить, что удалось снять, чтобы понять, хватает ли на выпуск шоу. Если да, то мы бы поснимали пейзажи еще день, а потом уехали бы, наплевав на зомби.
Я не думал, что скажу это, но я хотел, чтобы Максимус был рядом. Он разделял на с Перри, и сейчас меня это устраивало. Я хотел, чтобы он мешал нам с Перри, пока я буду думать, что делать. Я хотел, чтобы она отвлеклась и не думала, что не так со мной, почему я притих и избегал контакта с ней, держась в стороне. Он это понял. Когда он пришел в комнату с оборудованием, он взял и завтрак. Он не уходил, пока мы быстро собирались. Перри была в пижаме, но выглядела недовольной из-за того, что он испортил ее утро. Я не спал голым, так что натянул джинсы и чистую футболку из сумки и был готов.
Я едва смотрел на то, что мы сняли, я выходил на балкон и курил сигареты Мэрис. Они на самом деле очищали разум. Я теребил бутылочку масла в кармане, подумывал, что будет, если натереть им сигареты. Я не верил во все эти фокусы вуду, но видел за годы столько безумных событий, даже за последние сутки этого хватило, чтобы не отказываться от всего.
Старый знакомый, однокурсник, товарищ по группе оказался не человеком. Он был чем-то другим, бессмертным существом, играющим роль проводника для тех, кто видит другие миры. Но он не справился и решил забыть о работе, есть мою еду, играть мою музыку, дружить с моими друзьями. Он был сверхъестественным козлом, но только с ним я сейчас мог быть честным.
— Можно мне? — робко спросила Перри, выйдя ко мне на балкон.
— Мы еще не закончили, — завопил Максимус из комнаты.
Я посмотрел на нее, вздохнул и решил дать одну. Я страдал, а она терпела отдалившегося парня и снятую на камеру, хоть и под странным углом, атаку зомби на нее.
— Вот, — я выудил сигарету. Наши пальцы соприкоснулись, и я ощутил глубокую искру, что всегда связывала меня с ней, что заставляла хотеть сорвать с нее одежду и погрузиться в нее так глубоко, чтобы не было ясно, где заканчиваюсь я и начинается она. Эта искра могла привести к ее смерти, порвать ткань миров.
Это был ад. Сущий ад. Я хотел взять ее здесь, войти в нее и больше не выходить. Попрощаться с мирами, правдой и последствиями. Перри была моим миром, но я начинал понимать, что мне придется уйти.
— Как ты? — натянуто спросил я, убирая ладонь от ее руки. Стало холодно от этого.
