— Я прекрасно понимаю причину, по которой тебе пришлось утаить свой брак. Я бы тоже сделал все возможное, чтобы обезопасить свою женщину. Вам это удалось на удивление хорошо. Увидев тебя, я решил, что ты свободна. И еще, что должна принадлежать мне как можно скорее.
— Почему? — спросила у него шепотом.
Он усмехнулся.
— Мысль о том, что ты рядом с Дунканом Гровером, вызывала у меня странное чувство, похожее…
— На негодование? — подсказала ему, потому что Лекс задумался, подбирая слова.
— Пожалуй, ревность, — снова усмехнулся он, — доселе мне неведомую. Странное ощущение, толкнувшее меня на то, чтобы отнять тебя у того, кто тебя нисколько не заслуживал.
— Это еще почему?!
— Потому что он тебя отдал, — отозвался он спокойно. Его взгляд остановился на моих губах, затем скользнул ниже, к обтянутой темным лифом груди, и меня почему-то бросило в жар. — Отдал мне свою жену, словно ты…
— Словно я для него ничего не значу, — закончила вместо него, чтобы Лекс не сказал ничего… лишнего. — Но наш король… Вернее, мой муж Дункан был в отчаянном положении, поэтому у него не оставалось другого выхода, кроме как согласиться на все ваши условия. На все условия Горных Лордов, и на это в том числе. К тому же он… — тут замешкалась уже я.
— Он не собирался тебя отдавать, — кивнул Лекс. — Я понял это в тот момент, когда он подписывал договор. Хитрая собака!
— Вообще-то, лорд Доувелл, вы говорите о моем покойном муже, — напомнила ему.
— И я рад тому, что он мертв, — заявил он совершенно спокойно, после чего уставился на меня драконьим взглядом, — потому что я вижу тебя насквозь. Твое сердце свободно. Оно было свободно в тот день, когда мы встретились с тобой в первый раз, и оно свободно сейчас. И я заберу тебя, Райли Гровер, с договором или без него, потому что ты должна принадлежать мне!
Сказал это и снова уставился на меня, заставив меня вздрогнуть и попятиться. Впрочем, если бы не давившие на меня обстоятельства, я бы обязательно поинтересовалась, откуда взялась такая уверенность. Но сейчас не стала, потому что, выходило, все развивалось по моему плану.
Ах, он хочет, чтобы я принадлежала ему?! Вот и отлично! Оставалось совсем немного подтолкнуть его в нужную сторону, чтобы это произошло как можно скорее.
Решайся, Райли, сказала я себе. Решайся, а то этот… гм… упертый Горный Лорд сейчас передумает, затем проводит меня до покоев, попрощается и уйдет, несмотря на все свои странные заверения, а я так и останусь у разбитого корыта…
Вернее, один на один со своей девственностью.
— Мой муж погиб, — заявила ему, заглянув в глаза. — И ты не сможешь меня забрать, потому что у меня есть обязательства перед нашим сыном. Я буду защищать Хайдена, чего бы мне этого ни стоило.
— Я знаю о твоих обязательствах, Райли! Но это ничего не изменит, — отозвался он, но продолжать не стал, да и я не решилась углубляться в эту тему. Не сейчас.
Вместо этого произнесла:
— Но ты все еще можешь меня утешить, Лекс Доувелл!
Наверное, это прозвучало довольно неловко и не совсем к месту, потому что он смотрел на меня подозрительно долго. Словно пытался просветить рентгеновским зрением и разобраться в том, что происходит в моей голове.
— Пойдем, — наконец, заявил он, сделав неутешительные для меня выводы. — Уже недалеко.
— До чего недалеко?
— До твоих покоев, — произнес терпеливо. — Ты устала и вне себя от горя. Тебе нужно отдохнуть, Райли! Поговорим с тобой завтра.
Но отдыхать и разговаривать с ним завтра совершенно не входило в мои планы.
— Ну уж нет! — сказала ему. — Мне не нужно твое сочувствие! И спать одна этой ночью я тоже не собираюсь. Поверь, рассудок и память меня не подводят. Мне нужно от тебя утешение… которое мужчина может дать женщине.
Если его это и удивило, то не подал и знака. Вместо этого притянул меня к себе и снова уставился сверху вниз, словно пытался залезть в голову и понять, искренна ли я в своих намерениях. И на меня в очередной раз — я снова его почувствовала — смотрел его дракон.
«Что же, гляди! — заявила ему мысленно. — Я не вру и не жульничаю. Мне и правда нужно утешение. И еще мне позарез нужен мужчина. Твой хозяин или же твой друг — уж и не знаю, как устроено у носителей двух ипостасей! — единственный из всех, кто кажется мне подходящим. Он с первого взгляда произвел на меня сокрушительное впечатление. Пусть оно пошатнулось в момент, когда он захотел меня забрать, вынудив Дункана вписать мое имя в чертов договор, но Лекс всегда был со мной честен и не собирался двигать меня, словно пешку, в угоду своих интересов. Он хотел меня, а теперь и я… Я хочу его!»
Не врала — отбросив все сомнения, я уставилась на великолепного мужчину, чувствуя, как от его близости меня захлестывает неведомое доселе чувство, которому не собиралась противиться.
Позволила поглотить себя тому, что с начала времен соединяло женщину и мужчину, — первобытному влечению. Он — мужчина, я — женщина, и это единственное, о чем я собиралась думать, выбросив из головы воз навалившихся на меня проблем.
Эта ночь будет принадлежать только нам — ему и мне, — а что касается всего остального, включая завтрашний ритуал и армию Моргана Гровера, стоявшую лагерем у долины Амантела, вместе со всеми несогласными на меня в качестве опекуна для маленького принца, — мне сейчас до этого нет никакого дела!
Не сегодня и не этой ночью, потому что…
Потому что Лекс, перестав меня разглядывать и придя к правильному решению, уверенно притянул к себе, и его губы накрыли мои.
И этот поцелуй вышел волнительным и дразнящим, совсем не таким… Не таким, как случались со мной раньше!
Лекс ласкал мои губы, и я ему отвечала — смело, но, наверное, немного неловко. Но я очень старалась. Старалась, чтобы он не догадался, не понял раньше времени, что я девственна, до… гм… переломного момента.
А потом уже будет видно.
Впрочем, близость к мужскому телу и решительный напор Лекса Доувелла очень скоро вызвали во мне пожар такой силы, что в нем канули не только мысли, но и тревоги с терзающими меня сомнениями.
Не осталось ничего, лишь острое, всепоглощающее желание…
Желание узнать, почувствовать, подарить себя и получить его. Всего, без остатка.
И это дикое, первозданное влечение очень скоро захлестнуло не только меня, но и его, лишая нас разума. Мы целовались до потери сознания, до звезд в моей голове, до моего стона, до его прерывистого дыхания и всего лишь до одной мысли… Одной лишь жажды продолжения, затопившей все мое существо.
И я с радостью отдалась доселе незнакомому чувству, решив, что теперь мне все можно. Вернее, я должна! Я должна прикасаться к Лексу, ощутить прохладу его кожи, почувствовать крепость его мышц, узнать — как это, когда тебя хочет, желает самый лучший, самый великолепный мужчина.
