Юля молчала примерно полминуты.
– А-а-а!.. – протянула она обрадованно, догнав смысл, и
засмеялась. – Ну ты супер! Конечно, передам. Ух. Я бы никогда до такого не
додумалась. Машка, ну ты вообще. Надо это записать где-нибудь. Ты ведь не
против?
– Записывай, – грустно улыбнулась я.
После разговора с Юлей я почувствовала себя еще более
опустошенной и больной, чем была утром и три дня назад.
На четвертый день я не выдержала. Температура опустилась до
более приемлемых тридцати семи и трех. Статус Ильи поменялся на «готов
поболтать». Я сочинила небольшое сообщение и отправила ему.
Я чувствую себя ненужной куклой. С ней играли, а потом она
надоела. Но ее не выбросили, а просто оставили валяться на полу… теперь ходят и
топчут ногами. Я не заслуживаю такого отношения и чтобы мне передавали приветы
через подруг. Хорошо в Питере развлекся?
Я хотела было выйти из аськи и ждать ответ в офлайне, но
быстро передумала. Глупо прятать голову в песок, когда ты и так уже знаешь
намного больше, чем он может предположить.
Легла на край кровати и прикрыла глаза. Больно смотреть на
яркий свет монитора. Незаметно я задремала. Проснулась через полчаса оттого,
что из глаза вытекла слеза. Сама взяла и вытекла. Не знала, что так бывает.
Поднялась на локте. Окошко программы внизу экрана мигало
оранжевым цветом. Илья ответил. Я переместилась в крутящееся кресло и щелкнула
мышкой, открывая сообщение.
Съездил отлично.
Понимаешь, Маш, все не так. Все как-то неправильно. И думаю,
это непреодолимо. Ты очень хорошая девчонка, у тебя все будет отлично, но давай
останемся друзьями.
Я ушла офлайн и закрыла программу, потом перебралась на
диван и впервые за эту неделю расплакалась.
Теперь точно всё. То есть «всё» – было понятно еще неделю
назад. Просто сегодня до меня это, наконец, дошло. Оно стало реальным, вступило
в силу.
Невыносимо читать эти слова – «у тебя все будет отлично» –
от того, кого любишь. Про «быть друзьями» даже думать смешно.
Еще никогда в жизни я не чувствовала себя настолько жалкой и
никому на свете не нужной. Парень бросил, подруга ушла к другой подруге, а сама
я заболела детской болезнью, когда до экзаменов чуть больше месяца.
Плакала и не могла остановиться, хотя и знала, что зеленые
болячки от слез начнут чесаться еще сильнее. Я огляделась – где-то тут были
бумажные салфетки… Но заметила только Гошу, взъерошенного, в зеленую крапинку.
Он стоял в дверях моей комнаты и внимательно смотрел на
меня.
– Ты чего? – тихо спросила я.
– Я ничего… – задумчиво ответил он, подходя ближе ко
мне и трогая лоб. – Почему ты плачешь?
От Гошиных вопросов я еще больше расплакалась, но
ничего ему не ответила.
– С парнем своим поссорилась?
Гоша посмотрел на пол, наклонился и достал упаковку
салфеток. Они лежали под стулом. Открыл и протянул мне. Я молча всхлипывала и
вытирала нос.
– Не плачь, помиритесь…
Погладил меня по плечу и обнял за шею, тяжело вздохнув.
Наверное, мы забавно смотрелись со стороны. Лохматые, с блестящими больными
глазами и зелеными точками на коже.
Гоша молчал, крепче обняв меня. Я тоже обнимала его, думая о
том, как сильно хочу домой… и что, будь у меня деньги, я бы не раздумывая
уехала обратно. Навсегда. Почти так же, как сделала Лиза в прошлом году.
Окончила институт, получила диплом и вернулась в Вятку. Правда, у меня ситуация
сложнее.
– Ты только не уходи никуда… – прошептал Гоша мне на
ухо.
Его голос дрожал. Гоша плакал, вцепившись пальцами в мой
халат. Тут я поняла, что мы очень похожи. Намного больше, чем мне казалось
раньше.
Не заметила, как успокоилась. Наверное, все у меня не так уж
и ужасно, раз рядом есть Гоша, которому я нужна. Да и что скрывать – этот
кареглазый хулиган тоже мне нужен.
На следующий день мы чувствовали себя лучше. Гоша позвонил
домой по скайпу, и мы долго разговаривали с мамой втроем. Она, конечно, стала
переживать о нашем здоровье и обещала прислать экспресс-почтой новую волшебную
мазь, чтобы болячки лучше и быстрее заживали. А мне очень хотелось спросить,
нет ли там, дома, такой мази, чтобы скорее склеить мое разбитое сердце. Но я
молчала, а мама, казалось, и так все понимала.
– Как Илья? – спросила она под конец разговора.
– Все нормально, – соврала я, отведя глаза от монитора.
– Точно? – не верила мама.
– Ба, она плакала вчера, – выдал меня Гоша. – Еле
успокоил.
– Вы поссорились?
– Да нет… – вздохнула я. – Просто он вернулся к
бывшей девушке. Ездил с ней в Питер. Я случайно узнала…
– Ба, а я уже давно говорил ей, что этот Илья плохой, –
снова вмешался Гоша, заставив меня улыбаться сквозь слезы. – Скажи ей,
чтобы нашла себе нормального парня, а то она меня не слушает совсем!
Я вдруг представила, что выхожу на улицу, а на груди у меня
висит табличка с надписью «Ищу нормального парня». Искать парня – смешно и
грустно. Проблема в том, что искать не хотелось. Хотелось, чтобы сам нашелся. Я
ведь не «искала» Илью специально – так сложились обстоятельства, что мы
встретились.
– Конечно, найдет, – сказала мама. – Марусь, Лиза
сегодня дома. Поговоришь с ней?
Я кивнула, и через минуту на экране появилось лицо моей
старшей сестры. Лиза старше почти на шесть лет. Год назад она окончила институт
в Москве и вернулась домой. Все пять лет, что она училась, мы переписывались
почти каждый день. Электронные письма от всей семьи, ее ответы, звонки,
фотографии в приложенных файлах. Мы думали, она рассказывала обо всем, ничего
не скрывая. Видели снимки, с которых смотрела взрослая стильная девушка. Ее
сложно было бы отличить от москвички. Кадры ставили на паузу ее улыбки, смех,
взмах яркого шарфа и мягкий блеск новой кожаной куртки, и я почти уже чувствовала
запах кофе из «Старбакса» – у Лизы появилась привычка пить кофе на ходу,
которую я не могла понять. Большой белый стакан был спутником ее улыбки почти
на половине фотографий, которые она прикрепляла к своим электронным письмам.
Только потом она призналась, что ей не нравилось в Москве.
То есть нравилось – на расстоянии. Трудно было не восхищаться и не любить.
Трудно было стать своей. У Лизы не получилось, а в чужом, пусть и лучшем
городе земли, жить сложно – да и зачем себя мучить, если есть куда вернуться?
Наверное, то же самое происходило и со мной. Чужой город,
чужая школа, чужой Илья, чужая компания, чужая Катя… Только Лиза сильная, а я
нет.
Интересно, что она мне скажет сейчас?
– Ты плачешь не потому, что тебе больно, а потому, что снова
нужно кого-то искать, к кому-то привыкать.
