– Нравится с карамелью? – интересовался Илья,
зачерпывая очередную ложку и поднося мне ко рту.
– Да, и с шоколадом тоже.
Боюсь, что завтра вспомню все это, и мне будет очень, очень
стыдно за свое поведение.
Глава 5. Чудеса
Утром в воскресенье меня разбудил брат. Он стоял у моей
кровати, держа в руках небольшую коробку, завернутую в пакет.
– Маш, ты спишь? – прошептал он. Мне всегда интересно,
какого именно ответа ждут люди, задавая этот дурацкий вопрос.
– Уже нет, – ответила я, садясь на кровати. – А
что?
– Мы тут с Эльзой подумали и решили сделать тебе
подарок, – сказал он и протянул мне коробку. – Держи.
– Спасибо, – сонно проговорила я. – А что это?
– А ты посмотри.
Я достала коробку из пакета. Это была новая веб-камера.
Собираясь летом в Москву, я забыла свою дома и очень переживала из-за этого.
Какой хороший у меня все-таки брат. Думала, ему дела до меня нет, а он все
заметил. Так приятно!
Теперь я смогу общаться по скайпу с родителями и старыми
друзьями. От радости я расцеловала брата, а через минуту мы уже сидели у
компьютера и настраивали мою новенькую веб-камеру.
Еще немного, и я почувствую себя самой счастливой девочкой в
мире. Для счастья мне нужен теперь только Илья и новый мобильный телефон.
Кстати, об Илье. Прошлой ночью я почти успела заснуть, как
от него пришла SMS с двумя словами: «Goodnight, baby!» Я чуть не умерла от
счастья, когда прочитала!
Все налаживается. Кажется, в моей жизни начинается светлая
полоса.
Следующая неделя подкрепила мою веру в светлую полосу. Такое
чувство, будто все вдруг стало на свои места.
Гоша больше не доводил меня по утрам, брат интересовался
моими успехами, Адольф Семенович вообще, казалось, перестал меня замечать и
придираться ко мне. Но самое главное – это Илья. Он писал мне каждый день –
задавал простые вопросы: как мои дела, чем я занималась, и как прошел мой день.
Еще писал, что ждет субботу. Наверное, я ему нравлюсь. Не могу поверить!
– Что ты думаешь делать? – спросила Катя на химии.
– Не знаю, – улыбнулась я. Странный вопрос! Что я
собираюсь делать? Хочу быть с ним – что тут еще скажешь? – Мне безумно
нравится переписываться с ним, сочинять эсэмэски, ждать ответов… Я просто с ума
схожу, когда слышу, как пищит мобильник, и когда вижу надпись «новое
сообщение»! А еще страшно психую, когда он долго не отвечает…
– Долго – это сколько?
– Пять минут и больше.
– Маш, ты правда псих.
– Я знаю, но все равно, – вздохнула я. – Поэтому я
придумала отключать звук.
– Глупость какая. Зачем?
– Чтобы типа забыть, что жду ответа, потом посмотреть, а он
уже ответил. Так спокойнее. Понимаешь?
– Не очень, – сказала Катя. – Но если так ты
меньше психуешь, то все нормально. Кстати, вы не говорили о свидании?
– Мы же в субботу встречаемся.
– В субботу – туса, это все фигня. Нужно отдельно
встречаться, чтобы только ты и он.
– Я так точно с ума сойду.
– Ничего, переживешь. Ой, глянь, какой галстук сегодня у
Адольфа… видишь буковки LV?
– Ага. А что это значит?
– Луи Вюиттон, – сказала Катя. – А видишь
крокодильчика на рубашке?
– Да.
– Адольф модный чувак, – улыбнулась Катя. –
Рубашка от «Лакост», галстук от «Луи Вюиттон». А костюм – помнишь, на прошлой
неделе он в нем был? Типа с заплатками на локтях. Говорят, что он от «Армани».
Прозвенел звонок с урока. Последний, седьмой урок. Я собрала
вещи и пошла к выходу.
– Мария, вы меня приятно удивляете, – сказал Адольф мне
в спину. Я обернулась. Не понимаю, что он имеет в виду. – Контрольную
написали очень достойно. Не ожидал от вас.
– Спасибо, – смутилась я. – Сама не ожидала.
– Продолжайте в том же духе, – улыбнулся он.
В этот момент я заметила, что у него темно-карие глаза. Я
попрощалась и вышла. В коридоре толпилось несколько парней из параллельного
класса. С молотками, гвоздями, линейками… Они собирали стенды, посвященные
истории школы. На стенах в основном черно-белые фотографии, которым больше
тридцати лет, наверное.
Несколько стендов были уже готовы. Я подошла ближе. Лицо на
фото показалось мне очень знакомым, будто я не просто его знала, а общалась с
ним всего пару минут назад. Тридцать лет назад Адольф был жгучим кареглазым
брюнетом. И не носил усы и очки. «А он ничего», – подумала я и пошла
искать свою куртку.
Я поднялась на третий этаж за Гошей, все еще думая об
Адольфе. В голову лезли глупые мысли. Например, такая: если бы сейчас он
выглядел так, как тридцать лет назад, я бы из принципа не только выучила химию,
но и даже начала бы ее понимать!
Гоша выполз из игровой комнаты с мятым листком бумаги в
руке. Сначала он казался недовольным, но, увидев меня, тут же повеселел и
побежал навстречу. Потом кинулся обниматься.
– Вот, это тебе, – сказал он и протянул мятый лист
бумаги.
– Мне? – удивилась я.
– Тебе, – серьезно ответил Гоша, завязывая шнурки на
ботинках. – Сам сегодня сделал. Ты посмотри!
Я развернула лист. Аппликация из цветной бумаги. Три разных
цветка. Такие неумелые, неровные, кривые… Где-то неаккуратно отрезано, где-то
следы клея.
– Спасибо, – улыбнулась я. – А за что?
– Просто так, – пожал плечами Гоша. – Ты хорошая.
– Георгий… – начала я.
– Что?
– Мне кажется, твоя мама расстроится, если узнает, что ты
подарил это мне, а не ей, – сказала я. – Наверное, это будет не очень
хорошо. Ты так не думаешь?
Гоша задумчиво застегнул куртку. Ответил он чуть позже,
когда мы вышли на улицу.
– Я не знаю. Не думал об этом. Захотел подарить тебе и
подарил.
– Понятно.
– Мама не расстроится, – сказал Гоша. – Она
расстроится, если только годовой баланс не сойдется.
– Откуда ты знаешь такие слова? – улыбнулась я.
– Подслушал, – загрустил Гоша.
Жалко его. Почти не видит Эльзу. Наверное, это очень трудно,
когда тебе семь лет, а твоя мама – главный бухгалтер в огромной компании с
офисами по всей России.
– Гош, спасибо тебе за подарок, но давай сделаем так.
– Ну?
– Сделаешь завтра маме такой же? И подаришь вечером. Ладно?
– Сделаю, – отозвался Гоша. – Ладно уж.
