В центре бури, окруженная людьми, стояла странная пара. Несмотря на давку празднующих, на пустые улыбки, вежливые взмахи и мелкие разговоры, они источали спокойствие, и аура расходилась на несколько футов вокруг них.
— Должна сказать, дорогой барон, — отметила женщина, — вы превзошли себя. Не помню таких праздников, — но ее лицо добавляло: «Кроме тех, что устраивала я», без всяких слов.
Мужчина благодарно поклонился, его лицо отчасти скрывал платок, что он держал тонкими длинными пальцами.
— Герцогиня, — сказал он тонким голосом, — так добра.
— Верно, — ответила женщина.
Беатрис Лючень, герцогиня Дамиллона, голос Верколя, правительница всех территорий, провинции и города Давиллона, была высокой, широкоплечей, с пышным бедрами и чертами. Ее черные волосы с сединой были высоко собраны на голове горой кудрей, что ниспадали и смягчали лицо, тронутое временем. Она была в фиолетовом и синем, с золотой брошью солнца в короне, ее лицо было цвета только выпавшего снега от пудры.
Ее спутник был совсем другим, тенью. Чарльз Думерж, барон д'Оррель выглядел болезненно. Его кожа была почти серой даже без пудры, его волосы цвета соломы были тонкими. И даже его красивый наряд синего и коричневого цвета делал его похожим на ходячий труп.
Думерж склонился, его нос пронзил воздух. Герцогиня с трудом не отпрянула.
— Я благодарен, — сказал ей Думерж, его голос был настолько тихим, насколько позволял шум вокруг, — что гости тут оценили мои старания, — он огляделся, словно проверял, что его не подслушивали, а потом продолжил. — Но я не верю, что все тут подходят для такого. Если честно, ваша светлость, я бы не приглашал, например, — он огляделся в поисках жертвы, — маркиза Де Брилле. У него нет того, что поможет тут выжить, да? Но бедный Францис переживает тяжелые времена, было бы грубо не позвать его отвлечься от проблем. Хотя он вряд ли сможет…
— Францис Карно, — сухо сказала герцогиня, — справляется неплохо, хотя титул маркиза должен был достаться его умершему брату. Думаю, он друг, и я хочу, чтобы он поднял свой дом на ноги, — она посмотрела на неприятного хозяина дома надменно.
Дико пытаясь отыскать отвлечение, барон посмотрел на другого гостя, милая девушка стояла среди людей и смотрела в пространство.
— Эм, ваша светлость? — спросил он, впившись пальцем в локоть юной леди. — Вы встречали мадемуазель Валуа? Нет? Тогда представляю вам Мадэлин Валуа. Мадемуазель Валуа, это Беатрис Лючень, герцогиня Давиллона.
Юная леди дважды моргнула, удивляясь, и изящно присела в реверансе.
— Ваша светлость, — сказала она низким, но робким голосом, — это честь для меня.
Лючень скрыла изумление от неловкого отвлечения Думержа и окинула девушку взглядом.
Она была юной, почти дитя, с худым лицом, резкими чертами и морскими глазами. На ее голове громоздились светлые кудри, явно парик, но это было не важно, ведь парики были у половины женщин. Ее платье было из тяжелого зеленого бархата. Это почти не выделяло девушку среди других с похожей фигурой.
Но…
— Мне кажется, — сказала герцогиня, кивнув девушке, — что я вас где-то видела, дорогая.
— Конечно, ваша светлость, — сказала ей Мадэлин, скромно опустив голову. — Я была на нескольких балах и ужинах до этой ночи. Но впервые, — она добавила, широко улыбаясь хозяину, — мне оказали честь, познакомив нас.
— Ах, — герцогиня уже думала о другом. — Рада встрече. Наслаждайтесь балом. Барон, — она резко повернулась к хозяину поместья, — мы что-то обсуждали?
* * *
Они обсуждали ценность гостей, а юная леди незаметно отступила в толпу.
— Интересно, — пробормотала женщина, звавшая себя Мадэлин Валуа. — Я думала, нас раскрыли.
Согласие с долей облегчения донеслось от невидимого спутника, а потом и вопрос.
— Нет, я не переживаю из-за барона. Этот клоун не понял бы угрозу, даже если бы кто-то спрятал мантикору в его ночном горшке. Я боялась, что герцогиня узнает меня. К счастью, она не вглядывалась.
Еще эмоция, почти ностальгия.
Мадэлин, что раньше была Адрианной, кивнула.
— Это было давно, да. Хватит переживать, — она шла среди леса людей и запоминала детали дома. — Он не пустил гостей наверх, значит, все ценности там, — она раздраженно покачала головой, стараясь не сбить парик, не раскрыть густые каштановые волосы под ним. — Хотелось бы изучить план там, — пожаловалась она. — Было бы куда проще. Ладно. Мы же человек, да?
Без слов Ольгун смог прорычать что-то невежливое.
Мадэлин хитро улыбнулась. Верно. Словно она могла забыть, что в ее голове каталось божество.
Она позволила потоку праздника отнести ее к двери. Пора Мадэлин Валуа попрощаться, а вместо нее появится неприглашенный гость.
* * *
Несколько пар глаз провожали Мадэлин Валуа, уходящую с бала. Многие были потенциальными ухажерами, и они жалели, что красавица уходит.
Один — нет.
Во всех домах Давиллона была своя стража. Даже если многие не требовались в действии, стража все равно была. Некоторые были как армии, другим хватало, чтобы люди стояли и выглядели грозно, наряженные в форму.
Стражи Думерж были, в основном, как последние, требования барона были ниже, чем для городской стражи. И, хоть испорченная рука привела к увольнению, Генри Робе получил тут место.
Он не на первом празднике заметил леди Валуа, но она ни разу не заметила его, все незаметность была частью его работы. Но этой ночью он хорошо рассмотрел ее, чтобы понять, кто она.
Мадэлин Валуа была Адрианной Сатти. Это было новостью для того, кто его нанял — не для дурака-барона — и ему хорошо заплатят.
* * *
Для тех, кто был вне закона, жил в бедных районах, среди тех, кого звали Гильдией Искателей, она была ни Мадэлин, ни Адрианной. Она была Виддершинс, уличный вор, как тысячи других. Мадэлин этой ночью постаралась, и теперь была очередь Виддершинс.
В двух кварталах южнее от Думерж между пекарней и винным заводом был узкий переулок, едва заметный в позднее время. Он был полон мусора от этих заведений, его опустошали раз в неделю работники, которым плохо платили, и его почти не замечали.
Но в этот миг там был человек. Мадэлин двигалась по переулку прочь от бульвара. Согнув колени, прижавшись спиной к винодельне, она отталкивалась ногами от кирпичей напротив, не задевая грязь внизу. Ее платье лежало на коленях, она сжимала его левой рукой, а сама была в комбинезоне из черной ткани и кожи, что был скрыт под зеленым бархатом. В конце переулка она потянулась к мешку, что оставила заранее. Хоть ее вес сдвинулся, и она боялась, что упадет, ее пальцы задели ткань. Она схватила мешок и потянула.
Не ступая на камни внизу, морща нос от запаха мусора, она сунула платье в мешок и вытащила небольшой сверток. Он был осторожно развернут, там оказались перчатки из кожи оленя, капюшон, тонкие туфли из черной кожи и пояс с кармашками и мешочками, где были огарок свечи, трутница, молоточек и долото, лучший набор отмычек с рынка. Ее последним оружием была рапира с лезвием, что почернело от карбона и чернил, объемная рукоять была убрана, чтобы оружие висело плоско на спине.
