— Нет! — закричал Гирм. — Постой! Не бросай меня здесь! Прошу тебя, Горл! Умоляю!
Он кричал и кричал. Старался вызвать внутри орка хотя бы маленькую жалость по отношению к себе, но ничего не вышло. Огонь факела погас и тело Гирма утонуло во тьме, в которой уже ничего не могло его спасти.
На поверхности бой подходил к концу. Остатки северян, избежавших окружения, смогли вырваться за пределы замка и сбежать.
— Победа. Вот и она. Долгожданная и такая приятная, — Шахгар стоял в тронном зале и не мог поверить своим глазам. Он тяжело дышал. В теле чувствовалась усталость, но он был чертовски рад ей. Так давно он не ощущал ее. Запах победы, смешанный с кровью противника, впивался ему в ноздри, дурманил как самый пьянящий напиток. Теперь все было сделано так, как и должно было быть. Он вспомнил тот день, когда смотрел с этих самых стен на долину, где как маленькие пятна виднелись шатры, вспомнил, как говорил с королем и как принял решение пойти ему на уступки. Было ли это правильно или, быть может, стоило сделать именно так, как и сейчас?.. То есть ворваться сюда и убить всех и каждого, порвав любые договора с людьми. Но ведь тогда бы он не смог получить Лориэль. Жена стала для него гораздо большим, чем ценный заложник, каким была в первые дни их знакомства.
За спиной Шахгара кто-то задышал. Он повернулся и увидел одного из своих грозных соплеменников. Тот доложил ему о том, что битва закончилась и люди сдаются, складывают оружие. Рассказал так же и про то, что Горл ушел, выполнив условия, предварительно шепнув ему о человеке в темнице, на которого великому вождю стоило бы взглянуть.
Ничего не боясь, Шахгар пошел в темницу. В свете нескольких факелов в одной из камер он увидел его. Испуганного до смерти и прижавшегося к стене Гирма.
— Вытащить его оттуда.
Гирм что-то закричал, но было поздно. Несколько толстых мускулистых рук схватили его и, подняв, понесли из камеры на улицу. Он бился в истерике, хватался руками за откосы и каменные выступы, раздирая пальцы в кровь, пытаясь остаться в темнице.
— Нет! Прошу вас! — умолял он.
Но орки молчали. Они вынесли его как мешок мусора и бросили на землю. Всюду лежали тела убитых северян. Кровь, разлитая по земле, прилипла к его лицу и рукам. Он был испуган. Страх не давал ему вымолвить даже маленькое слово.
Орки обступили Гирма. Шахгара среди них уже не было. Прошло несколько минут, прежде чем вождь вернулся в окружении кричавших от радости воинов и ведя за руку ту, кому предстояло решить судьбу предателя.
Лориэль смотрела на Гирма. Она была полна презрения к нему. Гирм упал перед ней на колени, начал целовать ей ноги, умоляя даровать ему жизнь.
— Прости меня, моя королева! Прости! Это все они! Эти мерзкие орки. Проклятые орки обманули нас всех. Пришли на наши земли и убили ваших крестьян.
Он говорил так быстро и жалобно, что многие слова были невнятными и остались не понятыми ей.
— Значит, это все они, — она обвела взглядом десятки воинов, стоявших сейчас вокруг них.
— Да-да-да, — затараторил Гирм. — Это все они, грязные животные, будь они прокляты!
— Ты назвал их грязными животными?
— Да! А разве это не так?
Орки зарычали и хотели было броситься на него, но Лориэль остановила их. Этот поступок вдохновил гвардейца. Он продолжил поливать грязью возбужденных от битвы орков.
— Я стала частью их племени, Гирм. Внутри меня ребенок от орка. Оскорбляя их, ты оскорбляешь и меня, а значит, не можешь иметь права на милость, — ее глаза сверкнули ненавистью. Гвардеец тут же закричал. — Ты предал моего отца, потом убил его, пытаясь замести следы, а теперь оскорбляешь моих соплеменников. Какой же пощады ты ждешь после этого?
— Соплеменников? Они животные, королева. Они не могут быть твоими поданными!
Лориэль повернулась к Шахгару, который все это время стоял рядом и молча наблюдал за происходящим.
— Как погиб мой отец?
— Разведчики сказали, что его повесили.
— Что же, — коротко подытожила Лориэль. — Пусть свершиться правосудие, как тому и положено. На том же самом месте, где он расправился с Троем.
Орки мигом схватили заревевшего Гирма и потянули к месту казни. Лориэль решила лично увидеть, как все произойдет. У дуба трясущегося Гирма подвели к болтавшейся на ветру петле. Долго не тянули. Могучей рукой веревка-змея обхватила тонкую шею заплаканного предателя и вскоре не оставила ему ни единого шанса на спасение. Каждый миг был подобен целой вечности. Гирм плакал как ребенок, но уже ничего не мог сказать. Лориэль, стоя к нему спиной, не проронила и слезинки.
Все произошло очень быстро. Хилое тельце перестало болтаться всего через несколько секунд. Глаза повешенного покраснели, лицо налилось кровью.
Лориэль смотрела на него и горько-сладкий вкус мести наполнял ее.
Она отдала приказ возвращаться в замок. Она не могла поверить, что все закончилось. Долгий путь домой оказался труднее, чем она себе представляла. Это безумие. Эта пустыня. Обжигающее и беспощадное солнце. Все вдруг стало для нее таким маленьким, таким незначительным, когда она поднялась в тронный зал и вышла на балкон. Лориэль окинула взглядом огромные просторы своего королевства, ей стало понятно, что не будь великого воина Шахгара, ее мужа и отца наследника ее трона, вся ее жизнь оказалась бы пуста.
День подходил к своему завершению. Она смотрела, как заходит за горизонт сочно-красное солнце, которое словно напиталось кровью пройденной бойни. Еще миг… и наступающая ночь проглотила последний блеснувший на западе луч небесного светила.
Лориэль погладила живот и почувствовала приближение схваток. Наследник рвался в жизнь.
ЭПИЛОГ
Я знала, что мне будет нелегко, когда моему малышу предстоит появиться на свет. Возможно, это будут последние минуты в моей жизни. Возможно, я не смогу увидеть его. Но я представить не могла, что время рождения ребенка станет для меня адом! Мне хотелось умереть и как можно скорее. Священное дерево… Оно дало надежду малышу, но не мне. Я была уверенна, что не выдержу этой женской участи. Мне хотелось одного… Покинуть этот мир как можно скорее!
Когда начались роды, меня отвели в пещеру. Закрыли из нее выход. Я осталась одна. Посередине свода пещеры увидела отверстие, через которое падали горячие лучи солнца. Вдох-выдох… и им на смену приходили блеклые лучи луны. Я лишь осознавала, что постоянно кричала и просила меня выпустить меня. Просила помочь вытащить ребенка из живота! Просила дать нож, чтобы я разрезала себя, если они все трусливые шакалы. Я сходила с ума! Ужасные традиции! Как орчихи вообще могут их покорно принимать?
Обычаи орков…. Нельзя прикасаться к роженице, нельзя находиться рядом с ней. Женщина должна сама родить. Еду и воду они спускали мне по веревке.
Я звала мужа! Просила его! Умоляла! Он мне кричал в ответ, что я сильная и выдержу! Но мне казалось, что я не смогу! Я не выдержу. Я слабая и ничтожная. Я просто человек.
