Лещинский вскочил и подошел к ближайшему существу. Кристина некстати обратила внимание, что из одежды на нем только брюки от спортивного костюма. И что мышцы на руках не бугрятся, но все-таки перекатываются под кожей, а плечи хочется потрогать… Она моргнула. Инквизитор присел на корточки перед тварью.
— Заглоты, — сказал он. — Уникальные в своем роде существа. Их силы в чем-то схожи с нашими, инквизиторскими. Они тоже обладают и магией, и антимагией. Только антимагии больше, и с ее помощью они могут питаться магией жертв. Ограничительные ритуалы на них не действуют. Но сейчас они не бросятся, мне удалось парализовать их силы.
— Отлично, — выдавила Кристина. — То есть вы… то есть они… Вы знали, что они существуют! Я впервые такое вижу! — Она совладала со ступором, теперь слова лились потоком. — Вы заставили провести ритуал, лишили нас возможности защититься, и эти твари смогли напасть! Почему вы хотя бы не предупредили?
— Потому что в магической фауне вашего города их нет и никогда не было, — ответил Лещинский, поднимаясь. — Как и ни в одной другой магической фауне. Заглоты водятся только в одном месте — в заповеднике при столичном управлении инквизиции.
— О…
Кристину будто ударили под дых. Она переводила взгляд с неподвижной твари на Лещинского и обратно, не зная, что сказать. Никто из делегации не мог притащить заглота с собой. Ни одного. Она сама встречала гостей. Разве что, пока ведьмы отвлеклись на делегацию, где-то в другой части Города открылся другой портал, и какая-нибудь пособница сектантов или даже сама Марианна Бойко стабилизировала его, впуская в Город инквизитора-ренегата со стаей заглотов в сумке. Других объяснений, почему заглоты оказались в Городе, у Кристины не было. И судя по задумчивому лицу Лещинского, у него тоже.
— Техногенную катастрофу придется отложить, — сказал он. — Может быть, она и не понадобится, если мы что-то узнаем. А мы с вами отправимся в столицу сегодня же вечером и попробуем выяснить, кто и как мог протащить их сюда.
— Я? — изумилась Кристина. — Но…
— Этот удар был направлен лично против вас, — Лещинский кивнул на пушку. — Секта считает вас серьезным противником. Если я улечу без вас, никто не помешает им ударить повторно.
— Господи, — только и проговорила Кристина. Ее затрясло. Пока еще не сильно, легким напоминанием о пережитом потрясении. Но слишком ощутимо, чтобы не обращать внимания. Секта считает ее серьезным противником? Ее? Ведьму, которая в последние сутки только и делала, что поражалась и ужасалась возможностям сектантов? Да где они рассмотрели серьезного противника?
Потом пришла злость. На себя. На то, что малодушно уступила превосходство врагу, пусть пока что только в мыслях, за то, что испугалась, а не впала в праведную ярость. Ее Город никогда не пасовал перед противниками! Он выстоял в Великую Отечественную, выдержал сотни потрясений и до, и после нее и наделял магией тех, в ком чувствовал такую же силу! А она, Кристина, только что чуть не предала этот дар. Нет, она не будет бояться! Если секта хочет войны, то получит ее! Отличную свеженькую войну с иголочки, с пылу с жару — мало не покажется! А если Марианна Бойко попробует протянуть лапы к главе ковена…
Она еще не знала, что сделает. Но решимость внушала оптимизм. Кристина встала, чувствуя, что пол перестал ходить ходуном. Шагнула к пушке, чтобы осмотреть получше… и поняла, что переоценила свою смелость.
Из глубины дула щерились длинные острые клыки. Точно такие, как почудились ей в том видении, когда пушка жадно затягивала в себя ее тело. Мощные, злобные, беспощадные… Кристина уставилась на них, как зачарованная. А ведь ее ноги совсем чуть-чуть не достали до них. На какой-то десяток сантиметров, если не меньше. Мать-магия…
— Это тоже заглот? — пробормотала она внезапно охрипшим голосом. — Оно плотоядное?
— Нет. Оно бы не съело ваше тело, — ответил Лещинский. — Сегодня вечером или завтра утром вас бы нашли мертвой и диагностировали гибель от полного магического опустошения. Заглоты питаются магией.
Он помолчал. Кристина, замерев, продолжала всматриваться в дуло. Оно намертво приковало к себе взгляд — и захочешь, не оторвешь.
— Эта пушка — конденсатор. Особенно сильные заглоты могут превращать подходящие предметы в такие… орудия, облегчающие жизнь. Человек пропускает яблоко через соковыжималку и получает сок, заглоты пропускают мага через конденсатор и получают чистую энергию, — добавил Лещинский. — И по-моему, я где-то ее видел совсем недавно. Она кажется знакомой. Вы ничего не припоминаете?
Его голос доносился, как сквозь вату. В ушах зашумело, перед глазами снова заплясали мушки. Но на этот раз ноги держали крепко. Кристина не собиралась снова терять сознание, на нее просто накатила новая волна паники. Она представила, что было бы, если бы вчера Лещинский сопротивлялся чуть активнее. Если бы ей самой была чуть более безразлична его судьба, и она не притащила бы инквизитора к себе домой. Если бы случайные события и спонтанные решения выстроились в какую-нибудь другую цепочку, отличающуюся одним-единственным звеном…
— Кристина? Кристина!
Она едва осознала, что ее взяли за плечи и развернули, заставляя отвести взгляд от клыкастого пушечного дула. Только через несколько долгих мгновений поняла, что перед глазами уже не конденсатор заглотов, а обнаженное плечо инквизитора, и заморгала, как разбуженная сова.
— Испугались? — сочувственно спросил Лещинский. Кристина не сразу вспомнила подходящее слово, чтобы ответить. Память коварно прятала известные слова, оставляя на поверхности сплошные междометия.
— Нет… Задумалась, — пробормотала она.
— Вы видели эту пушку раньше? Или похожую?
Кристина моргала. Стоило на миг прикрыть глаза, как перед ними вновь вставали острые клыки. Лещинский слегка сжал пальцы на ее плечах.
— Знаете, кажется, вам нужно отвлечься, — произнес он.
Нет. Промурлыкал. Снова. И Кристина отвлеклась. Сначала на инквизитора, потом на себя и на свою ненормально сильную реакцию на этот его тон… но оказалось, что план по ее отвлечению простирался несколько дальше.
Потому что Лещинский осторожно приподнял ее голову за подбородок и коснулся губ своими.
От удивления Кристина приоткрыла рот. А потом сама не заметила, как начала отвечать на поцелуй.
Ее руки словно сами собой легли на плечи Лещинского. По телу побежало тепло, изгоняя мерзкую нервную дрожь. Инквизитор целовал ее сначала осторожно, дразнящее, но с каждым мгновением Кристина чувствовала, как он все сильнее увлекается. Она и сама увлекалась. Сомкнув веки от удовольствия, она подалась ему навстречу и впустила язык в свой рот. После — может быть, секунду спустя, а может, вечность — обнаружила, что обнимает Лещинского, зарывается пальцами ему в волосы и прикусывает нижнюю губу, провоцируя на большее…
Когда поцелуй закончился, оба тяжело дышали, как от быстрого бега. Кристина посмотрела Лещинскому в глаза. В них медленно и нехотя гас огонь вожделения, уступая место трезвости и расчету.
