Интересно, вся эта сцена с начала до конца была чистым расчетом? Что-то не похоже…
Кристина убрала руки. Лещинский тоже разжал объятия, отпуская ее.
Слишком неохотно для просчитанного представления.
— Вы правы, — проговорила она, отворачиваясь. — Я видела эту пушку. И вы тоже ее видели. Совсем недавно. В историческом музее.
Из-за спины послышался изумленный смешок. Инквизитор неслышно шагнул к Кристине и обнял ее за плечи сзади. Тепло его кожи обжигало сквозь тонкую ткань ночной рубашки.
Хорошо, что в шкафу завалялась красивая рубашка, а не тот мешок, в котором Кристина привыкла спать. Как чувствовала. Она рассмеялась своим мыслям.
— Рад, что вы отвлеклись, — Лещинский проложил дорожку поцелуев вдоль ее шеи, и по телу побежали мурашки. — А теперь о поездке…
— Уверены, что хотите говорить именно о поездке? — не выдержала Кристина. Его рука скользнула по ее животу и остановилась на бедре.
— Да, — выдохнул инквизитор над ухом. — К сожалению, уверен…
Он отступил на шаг и продолжил уже деловым тоном:
— Сейчас половина пятого вечера. Максимум к семи мы должны вылететь в столицу. Что до техногенной катастрофы… наверное, лучше поручите нескольким ведьмам разведать обстановку, пусть посмотрят на те аварийные дома, которые вы собирались обрушить, и на стройку. Пусть все подготовят, чтобы при необходимости мы справились за несколько часов. И еще: не стоит вам пока ездить по городу в одиночку. Я поеду с вами в офис, оттуда за билетами на самолет. Не оставайтесь в одиночестве. Наедине с кем-то из ведьм тоже лучше не оставаться. Соберите компанию побольше.
Кристина тряхнула головой. Половина пятого? Черт, уже почти вечер. И тягучее, как смола, очарование момента улетучилось. Того момента, где она с Лещинским оказалась в другом измерении, вдали от забот и опасностей…
— Погодите, — опомнилась она. — Почему не оставаться наедине? Думаете, кто-то из моих ведьм подыгрывает преступнице? Или она маскируется под кого-то…
— Не исключено. Вчера я опросил их, но всегда лучше подстраховаться.
— А Лешкины колдуны? Черт, Лешка! — ужаснулась Кристина, только вспомнив о нем. — На него тоже могли напасть?
Не вслушиваясь в ответ, она бросилась к телефону и принялась набирать номер. Слова инквизитора пробились сквозь заслон беспокойства одновременно с голосом главы ложи:
— Вообще-то я сплю еще!
— …они не нападают на несколько жертв сразу, потому что не могут переварить столько энергии. Им нужен интервал в два-три дня…
— Эй, — недовольно пробурчал Лешка. Когда его будили, вся обходительность и вежливость куда-то исчезали. — Стоило меня дергать, если ты меня даже не слушаешь!
— Хорош спать, — в тон ему ответила Кристина и на всякий случай коротко рассказала о заглотах. — Сиди у себя в ложе и не высовывайся. Лучше забаррикадируйся, хотя это не поможет. Я еще позвоню.
Она повесила трубку под Лешкины возмущенные вопли.
— Вряд ли заглоты нападут на него, пока не добрались до вас, — прокомментировал инквизитор. — Но предупредить стоило. Давайте собираться, Кристина, не будем терять времени. — Он усмехнулся краешком губ. — Если хотите, могу приготовить яичницу.
Через полчаса они выбрались из дома. Было не по себе оставлять там обездвиженных заглотов, но Лещинский обещал вернуться и забрать их. Кристине пришлось выдать ему запасные ключи. Еще одна деталь прибавилась к мозаике под названием «иллюзия совместной жизни». Теперь, когда Кристина успокоилась, выпила кофе и вернула себе ясность ума, ей вновь стало интересно, куда заведет эта иллюзия. Пожалуй, даже интереснее, чем раньше.
Кофе варил Лещинский. Оказалось, что он умел это делать очень недурно.
— Может, лучше сначала заглянуть в музей? — Кристина захлопнула дверцу машины и завела двигатель. — Вылететь в столицу сможем завтра утром. Если вообще будут билеты. У заглотов была с собой заколдованная пушка из музея! Раечка не ошиблась, там действительно орудует секта! И я понятия не имею, что можно там делать, почему именно эта пушка и что за ерунда творится в моем городе!
— Билеты будут, — уверенно ответил инквизитор. — В музей обязательно наведаемся, но позже. Сначала — заповедник с заглотами. Я должен точно знать, кто из инквизиции помогает секте… и если не помогает, то в чем тогда дело.
— Вы же говорили, у инквизиции иммунитет к внушению, — не удержалась Кристина. Машина свернула из двора на дорогу и влилась в поток автомобилей, к вечеру стремительно густеющий, как патока на огне.
— К магическому. Против сознательного перехода на сторону секты мы бессильны, — вздохнул Лещинский. — Правда, до сих пор, насколько я знаю, сектанты не пытались вербовать инквизиторов. Тогда им бы пришлось рассказать, чего они добиваются, а это слишком большой риск. Но все случается в первый раз.
— И если у вас иммунитет к магическому внушению, то как вы умудрились поймать проклятие? — спросила Кристина.
Лещинский коротко рассмеялся. Она как раз вписывалась в сложный поворот и не могла взглянуть на его лицо, но отчего-то казалось: там досада.
— Это к делу не относится.
— Относится. Вас прокляла Марианна Бойко? За что?
— Неправильный вопрос, — ровным голосом ответил инквизитор. — Ни одна ведьма не является воплощением правосудия и не может карать или вознаграждать «за» что-то. Правильный вопрос — почему. На него легко ответить. Потому, что представлял для нее опасность. Потому, что если бы не был ослаблен проклятием, мог поймать ее куда быстрее. Ваше любопытство удовлетворено?
Кажется, он вышел из себя. Хотя будь на его месте кто-то другой, Кристина бы не догадалась. Он не повысил голос, не источал язвительность и не сыпал обидными замечаниями. Просто ушел еще глубже под свой ледяной панцирь. Голос утратил интонации, стал монотонным, как у робота, а сам инквизитор изваянием застыл на пассажирском сиденье.
Только Кристину этим было не пронять.
— Нет, — ответила она. — Почему она прокляла именно вас, а не кого-то из других высших? Почему на вас подействовало проклятие, если у вас невосприимчивость к магическим воздействиям?
— К внушениям. Проклятие — не внушение.
— А первый вопрос? Почему именно вас?
— Как я уже говорил, это к делу не относится.
Машина угодила в «тянучку», и Кристина смогла сначала покоситься на Лещинского, а потом взглянуть внимательнее. Теперь он сидел с постной физиономией, на которой читался тщательно скрываемый… азарт? Черт, этого человека невозможно понять. Сначала он злился и досадовал, что она его допрашивает, а теперь, по-видимому, решил отнестись к этому, как к игре. Кто кого переупрямит. И судя по тому, что он был экзекутором, у него, наверное, накопился немалый опыт в этой игре.
«Просто скажи уже», — раздраженно подумала Кристина, впиваясь ногтями в оплетку руля.
