— Спасибо, — пробормотала Кристина, переваривая впечатления. Хотя она знала, что еще не раз будет разглядывать это фото и думать над загадками, которые Лещинский рассыпал перед ней щедрой рукой. — А кто ее сообщник? Который внедриться мог, вы говорили…
— Вы не поняли? — недовольно ответил Семен Никитич. — Сообщником может стать кто угодно! Вас не зря спрашивали, насколько близко вы общаетесь с главой ложи! Не факт, что секта до него еще не добралась!
До Лешки?! Кристина вздрогнула, по спине побежал холодок. Она поспешно закрыла фотографию, будто ведьма могла с картинки услышать, что о ней говорят.
— Теперь поняла, — медленно произнесла она. — Теперь поняла…
Воцарилось молчание. Каждый думал о своем. Кристина переваривала услышанное и судорожно пыталась выстроить планы на вечер. Ловить рекламных чудиков? Поговорить с Лешкой, чтобы проверить, не попал ли он в сети секты? Пообщаться с кем-то и другими магическими существами, которые могли что-нибудь заметить?
— Вы что-то еще собираетесь делать? — спросила она, так ничего и не решив. — Моя помощница сказала, что вы едете с проверкой…
— Нет. Только искать преступницу и следы других сектантов, — ответил Семен Никитич и встал. — Уже поздно, дайте нам адрес гостиницы, в которой есть бесплатный резерв для командировочных. А завтра мы приступим к полноценному расследованию и проведем ограничительный ритуал.
Кристина взглянула на часы. И правда, время подбиралось к девяти вечера. Внизу хлопали двери — наверное, ведьмы уже вернулись с отлова рекламных чудиков. Лещинский еще некоторое время посидел, сжимая пальцами виски, а потом поднялся вслед за всеми. Кристине все сильнее казалось, что он какой-то примороженный. Что-то говорит, делает, но все это — как сквозь толстый слой льда. И голос оттого бесцветный, и выражение лица не прочитать. И там, под этой ледяной коркой, ему приходится несладко, иначе не проявлял бы слабость и не тянулся бы к вискам под ядовитым взглядом Семена Никитича.
В Городе действительно была гостиница, с которой региональное управление инквизиции заключило договор. По договору приезжим инквизиторам предоставлялись бесплатные номера на любой срок. Кристина злорадно захихикала про себя, представив, каким будет лицо Семена Никитича, когда он увидит эти номера.
— Четыре одноместных? — вежливо спросила она. — Или два двухместных?
— Адрес, — проскрежетал Семен Никитич. — Сами разберемся.
— Гостиница «Речная», на набережной, — услужливо сообщила Кристина. — Улица Набережная, дом сорок.
«Речная» встречала гостей у съезда с центрального моста. Обшарпанный, покрытый пятнами фасад, который в последний раз красили году в восьмидесятом, навевал смутные ассоциации с фильмами о войне. Из окон открывался обширный вид на плавающие в воде пластиковые бутылки и упаковки из-под чипсов.
— На набережной? — возмутился Семен Никитич. — Там же комаров полно!
Кристина лишь развела руками. Не знаю, мол, я ни при чем, региональное управление само выбирало…
— Да ладно, уже осень, — лениво сказал Яржинов.
Кристина прошла к двери и ненавязчиво открыла ее. Авось инквизиторы выметутся сами, как те собаки из холла.
По коридору сновали ведьмы. Ждали, когда начальница освободится. Кристина лично проводила инквизиторов до выхода и толкнула дверь, но Лещинский опередил ее. Одним неуловимым движением оказавшись впереди, он сам распахнул дверь — то ли перед дамой, то ли перед начальством. Лучше бы перед дамой. Воспитанный инквизитор — меньше проблем.
— И как добраться до этой «Речной»? — поинтересовался Семен Никитич, брезгливо поджимая губы.
— А вы не на такси? — Кристина слегка опешила. — Остановка маршрутки там. Вам нужен номер сто первый. Если маршрутка — это дорого… то ничего не поделаешь. Троллейбусы по набережной не ходят.
Яржинов закашлялся, пряча смешок. Даже Игорь Игоревич ухмыльнулся. Видимо, прижимистость начальства успела основательно надоесть всем.
Семен Никитич смотрел туда, куда ему указывали. И в глазах его плескался… страх?
— Может, хоть теперь уберете собак? — почти жалобно сказал он. Кристина пригляделась — и ахнула.
Собаки, так опрометчиво наколдованные ею, никуда не ушли. Они расселись под кустами живой изгороди по периметру двора и таращились на людей широко раскрытыми глазищами. Вот черт, и что с ними теперь делать? Воплощенное не развоплотишь, так гласил закон магии! Кристина ругнулась про себя. Придется звонить в городской приют для животных… А там, как всегда, нет мест… Значит, придется оплатить постройку вольеров, прокорм этих псин, прививки, стерилизацию и содержание до тех пор, пока им не найдут хозяев. Как иногда тяжело быть доброй ведьмой! Остановила бы собакам сердца — и нет проблемы. Определенно тяжело быть доброй ведьмой…
— Они не кусаются, — сказала Кристина. — Видите, какие смирненькие. Идите спокойно.
Скрипнув зубами, Семен Никитич начал осторожно, бочком, продвигаться к выходу из двора на проспект. За ним последовали Яржинов и Игорь Игоревич. Кристина осталась в обществе Лещинского.
— А вы не идете? — спросила она.
— Не в «Речную». Потерпите еще немного, — отозвался тот, извлекая телефон. Наверное, собирался найти отель поприличнее. Значит, у высшего инквизитора, в отличие от господ из регионального управления, водились деньги. Стоп, он сказал «потерпите»? Вот черт, а Кристине-то казалось, что она общалась в нейтральном тоне. А оказывается, ее нежелание видеть всю эту компанию ни от кого не укрылось…
Она уже хотела извиниться или промямлить что-нибудь примирительное, как вдруг что-то полыхнуло у самой земли.
Вздрогнув, Кристина присмотрелась. После первой вспышки по асфальту рассыпалась целая горсть мелких огоньков. Еще через мгновение стало ясно, что это отблески.
И что играют они на блестящих конфетных обертках.
И что конфеты, завернутые в сверкающие золотом и серебром фантики, величиной с хороший арбуз каждая. И что они не лежат на земле, а двигаются!
Глаза привыкали к темноте. Кристина разглядела тоненькие ручки-веточки и ножки-палочки. А еще… а еще раскрытые рты и узкие щелочки глаз!
— Я шоколадка! Внутри помадка! Со мною сладко лежать в кроватке! — грянул многоголосый хор.
Кристина в ужасе зажмурилась. А она-то надеялась, что ведьмы переловили хотя бы самых буйных рекламных чудиков! Не переловили. Мало того — теперь пришельцы с бигбордов и плакатов явились прямо во двор офиса. Во двор, в котором все еще стоял инквизитор!
Кристина опасливо покосилась на него. Лещинский разглядывал поющие и пляшущие конфеты, как невероятную диковину. Он даже ожил, избавившись от своего замороженного выражения лица. И смеялся, негодяй!
План скрыть от инквизиции массовый побег рекламных чудиков накрылся медным тазом…
Тяжело вздохнув, Кристина принялась жестами ткать чары. Ряды конфет стали редеть. Одна за другой они срывались с места и сверкающими кометами уносились в сторону проспекта. Там, похоже, висели плакаты с рекламой какой-то кондитерской фабрики.
