— Что там с телефоном Безымянного? — спросила Кристина. — Вы что-то нашли?
— Ничего ценного, как я и думал. Несколько неизвестных номеров, парочка интересных документов, но дела они не касаются… Доброе утро, Алексей, мне нужна помощь ложи. Организуйте патрулирование Города…
Ничего ценного. Ну что ж, это было ожидаемо. Хотя неизвестные номера нужно пробить по базе. Но если Безымянный готовил свой отход и бросил телефон для отвода глаз, то сам должен был вычистить оттуда всю информацию. Тоже странно. Он же не мог не предусмотреть, что его будут искать и не поверят в подобное прикрытие… Или расчет был как раз на то, что не поверят? Такое себе предупреждение-намек для тех, кто способен понять?
Или не было никакого предупреждения, а его действительно похитили?
Мозг уже начинал закипать. Кристина припарковалась чуть в стороне от музея и направилась ко входу, но Лещинский окликнул ее:
— Нам не сюда. Попробуем для разнообразия черный ход и подсобные помещения. В залы мы еще вернемся чуть позже. Пока просто ждем, не проявит ли себя какая-нибудь магия.
— А здесь вообще есть черный ход?
В существовании подсобных помещений Кристина тоже сомневалась. Она просто не обращала внимания, были ли в музее еще какие-то двери, ведущие в какие-нибудь скрытые от посетителей комнатушки, а не в залы с экспонатами.
Оказалось, были. И полно.
В задней части здания темнела ничем не выдающаяся железная дверь, наполовину скрытая ветвями деревьев. Старый парк подступал к музею вплотную, и раскидистые кроны деревьев касались стен. Дверь оказалась закрытой, но Лещинский вскрыл замок так же, как в квартире Безымянного, приложив к нему руку. На ладони уже не оставалось и следа ран. Кристине на миг стало интересно, не набросится ли на него защита музея. А что — если здание оккупировали сектанты, то вполне могли поставить на него защиту или хотя бы магическую оповещалку, чтобы не пропустить вторжения чужаков. Она соткала узор, проверяя, есть ли на стенах чужая магия.
Никаких чар не обнаружилось. Разве что здание на долю секунды замерцало неоново-голубоватым, но это мог быть просто побочный эффект узора.
— Нет здесь ничего, я бы заметил. — Лещинский, от внимания которого не укрылся ее маневр, похлопал рукой по замку. Тот негромко щелкнул. Лещинский взял Кристину за плечо и наложил невидимость на себя и нее.
— Удобно все-таки, — прокомментировала она. — Банки грабить не пробовали?
— Тихо. На звуки чары не распространяются. И да, однажды я грабил банк. Молодой дурак с магией хуже обезьяны с гранатометом.
От этой неожиданной детали его биографии Кристина ненадолго потеряла дар речи, и они бесшумно вошли в музей. Дверь еле слышно закрылась за спиной.
Полутьма коридора ослепляла после яркого утреннего солнца. Вскоре глаза начали привыкать к ней, и Кристина рассмотрела стены, выкрашенные в бежевый цвет, потертый дощатый пол, ответвления, убегающие вправо и влево, пару деревянных дверей. Откуда-то доносились еле слышные голоса.
— Что теперь? — шепотом спросила она. — Кого или что мы здесь ищем?
— Вспомните все проверочные узоры, какие знаете. Я бы просветил персонал этого музея, пока они нас не видят, — еле слышно ответил Лещинский.
Он свернул направо, и Кристина последовала за ним. Музей внутри казался довольно большим. Больше, чем можно было решить, пройдясь по выставочным залам. Пахло старыми бумагами, пылью, всем тем, чем обычно пахнет в ветхих квартирах допотопных домов, и самую малость — чаем с лимоном.
Дверь ближайшего кабинета оказалась открытой — а может, Лещинский успел открыть замок, пока Кристина принюхивалась. Он одними губами произнес заклинание, соткал узор…
Пустота предсказуемо не проявила никого и ничего лишнего. Тот же письменный стол, книжный шкаф, заваленный папками, и несколько сдвинутых стульев у стены. На стульях и возле них громоздились красно-черные вывески и растяжки. «Выставка к годовщине Октябрьской революции!» — кричали с них массивные угловатые буквы.
Никого. Ничего. Только после заклинания помещение вновь на доли секунды окуталось неоновым свечением.
— Так и должно быть? — спросила Кристина.
— Как?
— Вы ничего не заметили?
Лещинский, удивленно приподняв брови, ждал продолжения. Кристина втолкнула его в пустой кабинет и поплотнее прикрыла дверь.
— Пусть я лучше выставлю себя невеждой, — мрачно сказала она свистящим полушепотом, — но после проверочных чар так и должно быть, что все вокруг начинает светиться? Ненадолго, едва успеваешь заметить. Но светится ярко.
— Нет, — медленно произнес инквизитор. — Светиться ничего не должно.
Теперь уже Кристина смотрела на него и ждала продолжения. Лещинский недоуменно морщил лоб.
— Хотя, может, это и не аномалия, — добавил он. — Может, индивидуальное восприятие магического ответа. Вы задаете вопрос, сплетая узор. Мозг может по-разному трактовать ответ у разных людей. Я просто получаю безусловное знание. Кто-то может видеть, как зачарованные предметы светятся…
— Светился весь музей, — напомнила Кристина.
Впрочем, из общей картины событий это не выбивалось. В музее наследили сектанты, в этом не оставалось сомнений. Почему они не могли заколдовать его целиком?
— Светятся необычным оттенком, — уточнил Лещинский. — Но да, музей может полностью быть под каким-то заклинанием. Только я его не нахожу, вот в чем загвоздка.
— Грош была бы цена той тайной магии, обнаружить которую любой инквизитор сумел бы за секунду, — буркнула Кристина. — Вы сами говорили, что они пользуются какими-то новыми неизвестными чарами.
— Да. А еще мне кажется, что в последнее время мы списываем на эти чары слишком много странностей.
— Даже если так — и что?
Лещинский тяжело вздохнул, а потом неожиданно коротко рассмеялся.
— Действительно. Ничего. Продолжаем поиски. Умеете вы одним вопросом отсечь лишнее.
Он обновил заклинание невидимости и жестом позвал Кристину идти дальше. Вернувшись в коридор, он принялся ткать еще один узор, подкрепляя заклинанием.
Ни узора, ни тем более заклинания Кристина не знала. Но судя по некоторым комбинациям движений, это была разновидность проверочной магии. Наверное, какая-то специфическая, инквизиторская. Она заняла больше времени, чем обычные проверочные узоры. Но, закончив, Лещинский лишь покачал головой.
— Нет. Никакой магии, никакого свечения. Если так ничего и не найдем, устроим здесь засаду. Что-то может проявиться, когда сектанты забеспокоятся после катастрофы.
— А они забеспокоятся? На их месте я бы уже сообразила, что их выманивают.
— Не исключено, что они тоже сообразят, — отозвался Лещинский. — Или уже давно все понимают. Но все равно начинают паниковать, потому что на кону что-то слишком важное.
