Недовольно качнув черным узлом волос, Тинг что-то резко проговорила по-китайски.
— Ишь ты, не нравится ему! — добавила она уже по-русски и, вырвав из корня топорик, вонзила его снова, глубже прежнего. Листопад повторился.
— Не надо, — попросила китаянку Настя, стряхивая с волос сухие желтые комья. И неожиданно для самой себя добавила: — Не серди зря лес!
— Пусть лучше сам меня не сердит, — буркнула Тинг, но игры с топором прекратила.
Тем временем юноши закончили колдовать над лопатами и начали копать. Рыхлая земля поддавалась легко, не прошло и пятнадцати минут, как Тимур и Фэн углубились в нее на целый метр, после чего уперлись внизу во что-то твердое.
— Тут корни! — поднял голову из ямы Тагаев. Лицо его было сплошь в грязных разводах. — Я думал, они у них только на поверхности, а здесь… Целая сеть из корней! Как будто оплетает что-то! Большое и круглое!
— Это его кокон, — без тени сомнения кивнула Настя. — Очистите его от земли! Сколько сумеете, хотя бы сверху!
Прошло еще около четверти часа, и на дне ямы сделалась видна покатая решетка из сросшихся корней. Если попробовать представить себе весь спрятанный в земле шар, частью которого она, без сомнения, являлась, в диаметре тот должен был достигать не менее пяти метров.
— Что дальше? — спросил Настю Тимур.
— Рубите корни, — велела девушка.
— То есть, теперь лес сердить можно? — хмыкнула за ее спиной Тинг. — Дайте-ка я! — подошла она к краю ямы.
Тагаев и Фэн выбрались на поверхность, китаянка спрыгнула на их место и без лишних слов замолотила топором.
После первого же нанесенного Тинг удара сверху снова посыпался мусор, после пятого у дерева мелко задрожал ствол, после десятого судороги пошли по распластанным по поверхности корням.
— Такое впечатление, что сейчас наш энт проснется — и вот тогда начнется настоящая веселуха, — пробормотал Тимур, успевший сменить лопату на карабин. Было, правда, не очень понятно, в кого он собирается стрелять — в дерево? Или грозное оружие предназначалось для трутня?
— Не проснется, — покачала головой Настя. — До темноты не проснется. Но все запомнит. И никогда нам не простит.
— Запомнит?.. — тяжело дыша, отрывисто бросила из ямы продолжавшая без устали крушить живую решетку Тинг. — Не простит?.. Ну и пусть! Мне тоже есть что ему припомнить!
Как ни усердствовала китаянка, за десять минут работы ей едва-едва удалось перерубить один-единственный корень.
— Ладно, смените меня кто-нибудь, что ли… — проговорила она, наконец, устало выпрямляясь.
Тимур дернулся было к яме, но, повинуясь какому-то неясному порыву, Настя схватила его за рукав и удержала. В итоге за топор взялся Фэн.
Начал китаец не столь нахраписто, как его соотечественница, после каждого удара выдерживал долгую паузу, тщательно рассчитывая точку приложения и затрачиваемое усилие. В результате за полчаса Фэну удалось разделаться по меньшей мере с полудюжиной корней, а сам он при этом, кажется, даже не вспотел. Следить за его работой было одно удовольствие, пытаться прервать, предложив помощь — казалось почти кощунством…
Лезвие топора в очередной раз опустилось вниз, но вместо уже привычного стона рассекаемого дерева из ямы внезапно ударил громоподобный раскат, в воздух взметнулся столб иссиня-черного дыма, из которого россыпью полетели на зрителей комья земли, обломки корней и какие-то кожистые обрывки. Машинально Настя отпрянула, зажмурившись, а когда снова открыла глаза, увидела на краю ямы улыбающегося Артема Борисова. Ну, то есть, конечно, трутня, выбравшего для встречи с ней ту самую личину, в которой когда-то и обрек на погибель.
Ту же — да не совсем. Сейчас на «Артеме» был черный фрак, надетый поверх белоснежной сорочки с накрахмаленной манишкой и застегнутого на три пуговицы жилета, шею украшал шелковый галстук-бабочка. На ногах — черные лаковые туфли, на руках — белые перчатки, из нагрудного кармана торчал уголок белого платка. Платок, кстати, добавился к образу уже прямо на Настиных глазах — миг назад его и в помине не было, и вот появился, словно дорисовали на ходу.
«Личина-в-одежде?! — нашла чему удивиться Настя. — Разве это не должно быть постыдно?!»
«Не вижу причин стыдиться своего могущества», — тут же болезненно одернул ее трутень, вслух же произнес, сияя:
— Доброе утро, друзья мои!
Растерянные Настя с Тимуром лишь молча кивнули в ответ. Что касается китаянки, то она вдруг шагнула вперед, но не к «Артему» — к краю ямы.
— Где Фэн? — спросила Тинг, всматриваясь в медленно оседающие черные клубы. — Что с ним?
— Фэн? — обернулся через плечо трутень. — Да, Фэн… Увы, друзья, он мертв.
— Мертв?! — ахнула китаянка. — Ты знала, что так будет? — в ледяной ярости воззрилась она на Настю.
«Нет!» — собиралась вполне искренне ответить та, но внезапно вспомнила, как не позволила спуститься в яму Тимуру, и слова застряли у нее в горле. В самом деле знала?
— Она не знала, — пришел Насте на помощь трутень. — Я знал. Тот, кто находился возле кокона в момент его прорыва, был обречен. Жаль беднягу Фэна, но ведь он все равно не собирался становиться добровольцем, не так ли? — пристально посмотрел он на Тинг.
— Не собирался, — помедлив, кивнула та.
— Зачем же он тогда пошел с нами? — спросил Тимур. Ствол его карабина смотрел «Артему» прямо в грудь, но трутень этого словно и не замечал.
— А ты зачем пошел? — ответил монстр Тагаеву вопросом на вопрос. — У каждого из нас свои цели и свои мотивы… Вот у тебя, например, — трутень снова перевел взгляд на Тинг. — Ты-то уж точно знаешь, зачем пришла. И сейчас же получишь желаемое! — длинные фалды его пиджака шевельнулись, и из-под них выполз гибкий хвост.
— Прямо так? Сразу? — изменившись в лице, выдохнула Тинг.
— А что тянуть? — пожал плечами «Артем». — Токсин созрел и буквально рвется наружу!
— Но я думала… Впрочем, твоя правда! — тряхнула головой китаянка, словно выметая оттуда свои сомнения. — Кусай! — подставила она шею «Артему».
Чешуйчатая змея хвоста серой тенью скользнула к горлу Тинг, его кончик раскрылся, подобно цветочному бутону, и стала видна венчающая оный тонкая острая игла. Сперва белесая, она стремительно приобрела ярко-голубой цвет, после чего резко вонзилась в кожу китаянки, войдя в тело на несколько сантиметров. Девушка вздрогнула, но не издала ни звука.
— Обойдемся без амнезии, хорошо? — проговорил трутень через несколько секунд, целомудренно пряча хвост обратно под полы пиджака.
— Как скажешь… — пробормотала Тинг. — А когда… Когда ждать Порога?
— В свое время, — усмехнулся «Артем». — Настя, например, ждала более девяти дней. Это долго. Думаю, в твоем случае срок не составит и шести.
— Ясно, — кивнула китаянка.
