– Вмазать бы тебе, – мечтательно сказал Ромка, – да боюсь диагноз твой расширить. Урод.
– Ромочка, ему же больно, – сострадательно пропела Гольдина. – Тебя бы деревом…
– Если бы ты своего гаджета недосчиталась, ты бы его не только деревом, ты бы ему бо́шку оторвала, знаю я… Утю-тю, усю-сю, давайте теперь, жалейте этого урода, добренькие медсестрички. А злой Рябинин ему еще добавил бы, – и Ромка пнул ближайший ствол так, что кусок коры отлетел.
Возникла пауза. Вероятно, ребята прикидывали, а что они сделали бы: добавили или пожалели.
Молчание прервал зануда Арсеньев.
– Я извиняюсь, – сказал он, – это все очень интересно, но время идет. Что делать-то будем?
Что-что… Носилки делать и в лагерь идти.
– Слушай, ты домой позвонил? – спросил Ракитин у Ромки.
– Ну конечно, а чего?
– Я тоже позвонил. Я думал, они там изволновались все… А мама говорит так спокойненько: «С днем рождения! Ну как вы там? Всё в порядке?»
– А ты?
– А я чего, совсем? Я говорю: «Спасибо, мамочка. Всё в порядке…» Нет, но они-то почему не знают? У них там что, урагана не было?
– Ну откуда у них ураган, Борь? Если Лакин у нас… Где Лакин, там и ураган.
Глава двадцать вторая
Медведь с бензопилой и ром чистой воды
Соорудили носилки из пенки, Катиной веревки и жердин. Получилось так себе, но хватило, чтобы перетащить раненого в лагерь. Уложили в девчоночьей палатке. Макс назвал его Вампиром, а поскольку сам вор не представился никак, то имя закрепилось.
Олег Борисович был в раздумьях…
– Да чего тут думать? – возмущался Ромка. – Из-за этого упыря сидеть тут? Вылезем к станции, помощь вызовем и полицию заодно, а он пусть здесь полежит, ничего ему не сделается!
Мотыльков это предложение горячо поддержал рукопожатием. Ложкин и Клочков воздержались пожатием плеч, Арсеньев и Ракитин замешкались с ответом, зато Лакин и девочки категорически были против такого расклада.
– Как же его бросить одного! – негодовала Катя. – А вдруг… Ну, я не знаю что! Медведь!
– Кто?.. Какой, на фиг, медведь, ты подумай! – оторопел от такого предположения Клочков.
– Пробирается медведь сквозь густой валежник! – продекламировал Женька. – Я слышал, медведей видели последний раз в Гранитном пять лет назад. Представляешь, как долго он сюда пробираться будет? И то если с бензопилой. А с бензопилой медведя последний раз… – Мотыльков на секунду задумался и радостно закончил: – …нигде не видели!
Катя посмотрела на него, хотела что-то сказать, но передумала, только рукой махнула. Повернулась к Борису.
– Борь, ну ты-то понимаешь… Когда здесь будет помощь? Что, когда дорогу пропилят? То есть через несколько дней, и то не факт. Пока приедут в Лесково, пока то, пока се… А ему скорая как можно скорее нужна… Он же поломанный, у него внутренние повреждения могут быть, кровотечения… А если сломанное ребро легкое проколет? Боря, нельзя же оставить раздавленного человека… Ну как же… Это невозможно…
Боря вздохнул и нечаянно скосил глаза на свое раненое плечо. Рябинин немедленно встал рядом с другом, выразительно поддерживая его под забинтованную руку. Женька встал с другой стороны от Ракитина, подтянув к себе Ложкина. Тогда к Смирновой подошла Маша, за ней – Лакин.
Понемногу расстановка сил на полянке начала вырисовываться. И надо было определяться: или туда, или сюда. Гольдина переминалась на месте, ощупывая через губу свой сломанный зуб. Арсеньев явно был ближе к Рябинину, чем к Смирновой. Клочков по миллиметру сдвигался к Кате, не желая, однако, чтобы это заметили парни.
Олег Борисович с интересом молчал. Для него все было ясно, но очень хотелось послушать учеников… Он тихонько сел на бревнышко и стал ждать, что скажут еще.
– Катя, послушай, что за бред, – яростно зашептал Ромка, но продолжить не успел.
– Эй! – позвали из палатки. – Кто там есть? Доктор Ливси! Пить хочу!
– Я принесу, – тут же вызвался Лакин, заметался по полянке, нашел Машину синюю кружку с изолентой на ручке и в растерянности остановился: – А чем поить пострадавших?
– Ромом! – подсказали из палатки.
– Есть прекрасная вода из речки, – громко, как разносчик на базаре, объявил Ракитин. – Если кто хочет воды, принесем. Если не хочет – не надо.
– Черт с вами, тащите сырую воду, душегубцы… – раздалось в ответ.
Лакин побежал к берегу, перескакивая через верхушки сосен. Лежащие, разумеется.
– Ты видишь, слышишь? – продолжил свое яростное шипение Ромка. – Он же гад последний, он нас обокрал, и он же над нами издевается! Ему даже не стыдно! Он же… глумится просто!
– Так что же, убивать его теперь? – спросила Маша.
– А кто убивает? Никто не убивает… Наоборот…
– Да! – пришел на помощь Рябинину Женька. – Наоборот, помогли, вытащили, спасли…
– Ну да, спасли, чтобы бросить. Тогда уж сразу бы прибили, чтобы не мучился.
– Фу, Смирнова, ну какая ты… Прибили! Что ты в крайности впадаешь? Пусть его вытаскивают отсюда те, чье это дело!
– Это наше дело!
– А вот тут ты как раз сильно ошибаешься, – сказал зануда Арсеньев. – Это как раз НЕ наше дело. Есть специально обученные люди. Спасатели, врачи. Между прочим, этот Вампир на тебя в суд может подать за неквалифицированную медицинскую помощь.
– Как в суд?..
– А вот так и очень просто! – обрадовался поддержке Ромка. – Он просил тебя вытаскивать его из-под завала?
– Но он без сознания был, как же он попросил бы…
– А вот так же! – снова вступил Мотыльков. – Может, он предпочитает лучше под сосной лежать, чем его будет лечить какой-то профан! Ты его вытащишь и в процессе доломаешь ногу, – уверенно наступал на Катю Женька. И, видя, что Смирнова открыла рот и не знает, что сказать, веско припечатал: – Речь идет о здоровье и жизни человека. Так пусть работают профессионалы.
Катя раскраснелась, уши стали вообще малиновыми. Она чувствовала, что Мотыльков каким-то ловким ходом ее обходит и выбивает почву из-под ног, но в чем он не прав, не могла объяснить.
Тут примчался Лакин, мокрый по пояс, с полной Машиной кружкой.
– Миш, ты чего, в воду опять упал? – тихо спросила его Гольдина.
– Да нет, ну, то есть… я нарочно, я в воду подальше зашел, чтобы поглубже, чтоб чистой воды набрать, не у берега…
– Вот! – неожиданно налетел на Мишу Ромка. – Вот Лакин подтвердит! Это его ураган, его стихийное бедствие! А стал бы Мишка все это устраивать, чтобы придавить хорошего человека? Нет, он разворотил тут все, чтобы поймать вора, и он его поймал, респект ему и уважуха! Да, Миш? Правильно я говорю?
